— Погодите. Дайте еще немного подумать, прежде чем принять решение.
— Думайте, — сказала Элеонора.
— Благодарю.
Он отошел, чтобы с самого начала обдумать всю ситуацию. Элеонора кружила по комнате, засунув руки в карманы.
— Есть что-нибудь новое об этом типе? — спросила она у Вейкмана.
— Только частное уведомление по закрытому каналу. Его имя — Леон Картрайт. Он член своего рода секты уклонистского толка. Чокнутых. Хотел бы я посмотреть, на кого он похож.
— Я — нет. — Элеонора остановилась перед окном и со скучающим видом посмотрела на суету на улице и возле подъездов. — Так будет совсем недолго. Скоро они примутся вопить. — Она нервно сжала руками виски. — Господи, может, я не должна была так поступать! Но дело сделано, я не могу больше ничего изменить.
— Да, это было ошибкой, — согласился Вейкман. — Когда вы станете немного старше, вы поймете важность этого.
Страх мелькнул в глазах девушки.
— Я никогда не покину Веррика! Я должна оставаться с ним.
— Почему?
— Мне не надо будет ничего бояться. Он позаботится обо мне.
— Корпус составляет часть мебели так же, как этот письменный стол, — Элеонора постучала заостренными ноготками по поверхности стола. — Вы покупаете мебель, столы, лампы, инвик-приемники, Корпус. — Ее взгляд был полон отвращения. — Он престонист, не так ли?
— Так.
— Неудивительно, что вам не терпится его увидеть. Я сама испытываю некоторое нездоровое любопытство, как если бы речь шла о диковинном звере из колонии с другой планеты.
Бентли очнулся от своих размышлений.
— Давайте, — сказал он. — Я готов.
— Превосходно.
Элеонора проскользнула за письменный стол, подняла руку, а другую положила на бюст.
— Вы знаете клятву? Хотите, я помогу вам?
Бентли знал наизусть клятву подчинения, но, охваченный сомнением, он заколебался. Вейкман с неодобрительным и скучающим видом углубился в созерцание собственных ногтей.
Взгляд Элеоноры Стивенс приобрел холодное выражение, на ее лице непрерывно появлялись и сменяли друг друга разные чувства. Почти уверенный, что что-то не так, Бентли начал произносить присягу маленькому бюсту из пластика.
Он дошел до середины, когда двери раскрылись и группа людей шумно ворвалась в комнату. Один человек выделялся из всех своим ростом и широкими плечами. У него была тяжелая походка, серое с резкими чертами лицо, стального цвета волосы висели прядями.
Риз Веррик в окружении связанных с ним личной клятвой сотрудников остановился посреди комнаты, наблюдая за происходившим.
Вейкман перехватил взгляд Веррика. Он неприметно улыбнулся, не произнося ни слова, но его поведение красноречиво говорило само за себя. Элеонора Стивенс окаменела.
С пылающими щеками, вся в напряжении, она ждала, когда Бентли закончит. Как только он замолчал, она осторожно взяла бюст из пластика и вынесла его из комнаты, затем вернулась, протягивая руку.
— Вашу правовую карточку, месье Бентли. — Она нужна нам.
Бентли тихо достал карточку и снова лишился ее.
— Кто это? — спросил Веррик.
— Он только что присягнул. Класс 8–8.
Элеонора собрала на столе папки с делами. Амулеты запрыгали между ее грудей.
— Я пойду возьму пальто.
— Класс 8–8? Биохимик? — Веррик с интересом рассматривал Бентли. — Он стоит чего-нибудь?
— Он хорош, — сказал Вейкман. — Насколько я смог выяснить, он первоклассен.
Элеонора спешно закрыла дверь гардеробной, набросила манто на голые плечи и заполнила карманы массой разных предметов.
— Он только что прибыл из Птица-Лира. — Она поспешила присоединиться к маленькой группе. — Он еще не знает.
На суровом лице Веррика отпечатались усталость и тоска, но озорной блеск виднелся в его серых глазах, глубоко сидевших в могучем черепе.
— Сейчас это последнее. Остальное отойдет Картрайту, престонисту. — Он посмотрел на Бентли. — Как ваше имя?
Бентли пробормотал ответ, и Веррик смертельной хваткой пожал ему руку. Бентли решился спросить.
— Куда мы направляемся? Я полагал…
— В Холм Фарбен.
Веррик, а с ним все остальные направились к лестнице, ведущей к выходу. Остался только Вейкман, который теперь встречал нового Ведущего Игру. Веррик коротко объяснил Элеоноре:
— Мы будем действовать оттуда. С прошлого года Фарбен приписан лично к моему имени. Несмотря на это, я всегда могу требовать от них преданности.
— Несмотря на что? — спросил Бентли, вдруг ужаснувшись.
Сквозь закрытые двери струился ослепительный солнечный свет и проникали уличные шумы.