– Вот это место, – сказал бригадир. – Этот сарай принадлежит им. – Он указал на заваленный всяким хламом и мусором двор. – Склеп находится вон там.
Веррик зашагал впереди бригадира по заваленной мусором дорожке. Строительные рабочие уже успели разобрать надгробие. Желтоватый пластиковый саркофаг с останками Джона Престона вытащили наружу и поставили на промерзшей бетонной плите, окруженной мусором и бумагами, которые годами копились здесь. Высохшее тело в саркофаге завалилось набок, лицо наполовину закрывала тонкая рука, лежавшая поперек носа и очков.
– Значит, это и есть Джон Престон, – задумчиво сказал Веррик.
Бригадир присел на корточки и принялся изучать швы саркофага.
– Он, конечно, герметичный. Если мы его здесь откроем, тело сразу же превратится в пыль.
Веррик поколебался.
– Хорошо, – наконец неохотно сказал он. – Доставьте в лабораторию, откроем там.
Рабочая команда стала выносить из здания кипы брошюр, записи, мебель, светильники, одежду, пачки чистой бумаги и печатного материала.
– Там целый склад, – сказал один из них бригадиру. – У них барахло навалено до самого потолка. Там возвели фальшивую стену и подземный зал для собраний. Мы пробили стену и попали в зал.
Это была ветхая убогая штаб–квартира, из которой управлялось Общество. Веррик вошел в здание и оказался в приемной. Рабочая команда подобрала все, что попалось на глаза; остались голые побеленные стены, облезлые и грязные. Из приемной можно было попасть в желтый зал. Веррик прошел туда мимо засиженной мухами фотографии Джона Престона, которая осталась висеть среди ржавых крючков для одежды.
– Не забудьте снять это, – сказал он бригадиру. – Этот портрет.
Часть стены возле портрета проломили. Оттуда тесный тайный проход тянулся вдоль зала. Внутри бродили рабочие в поисках других замаскированных ходов.
– Мы полагаем, это своего рода аварийный выход, – пояснил бригадир. – Теперь мы ищем его окончание.
Веррик сложил руки на груди и начал изучать фотографию Джона Престона. Как и большинство чудаков, Престон был маленьким человечком. Морщинистым хрупким созданием с большими оттопыренными ушами и в массивных роговых очках. У него была буйная темно–серая шевелюра, нестриженая и нечесаная, и маленький, почти женский, рот. Его заросший подбородок нельзя было назвать выдающимся, но в нем чувствовалась твердость. У него был большой крючковатый нос, выступающий кадык и тощая шея, торчащая из запачканного ворота рубахи.
Но главное, что привлекло внимание Веррика, – это глаза: жесткие и горящие за толстыми стеклами очков. Престон выглядел как древний пророк. Одна рука поднята, пальцы на ней скрючены артритом. Можно было подумать, что это некий защитный жест, но все же он скорее был указующим. Живость глаз Престона поразила Веррика. Даже под стеклом, покрытым толстым слоем пыли, они жили, сверкали возбуждением. Престон был свихнувшимся калекой, ученым–самоучкой, астрономом и лингвистом… И кем еще?
– Мы нашли выход потайного коридора, – доложил Веррику бригадир рабочих. – Он ведет в дешевый общественный подземный гараж. Очевидно, они приезжали и уезжали на обыкновенных машинах. Это здание, похоже, было их единственной штаб–квартирой. У них еще имелись клубы, разбросанные по всей Земле, но они располагались в частных квартирах, и в каждом было всего по два–три престонита.
– Все погрузили? – спросил Веррик.
– Все готово к отправке: саркофаг, прочее имущество, план помещения для дальнейшего изучения.
Веррик последовал за бригадиром к грузовому кораблю. Через несколько минут они уже возвращались обратно на Фарбен.
Как только пожелтевший куб водрузили на лабораторный стол, появился Герб Мур.
– Это и есть его саркофаг? – спросил он.
– Я думал, ты занят в группе операторов Пеллига, – заметил Веррик, снимая пальто.
Мур проигнорировал эти слова и начал вытирать пыль с полупрозрачной поверхности над высохшим телом Джона Престона.
– Вытащите его оттуда, – приказал он лаборантам.
– Он старый, – запротестовал один из них. – Надо быть осторожным, а то все это превратится в пыль.
– Черта с два в пыль. – Мур пустил в дело резак. – Он рассчитывал на миллион лет.
Верхнее покрытие, хрупкое и сухое от времени, треснуло. Мур отодрал его и сбросил обломки на пол. Из открытого куба пахнуло застоявшимся пыльным воздухом, клубы пыли затанцевали перед лицами Мура и его помощников. Все отпрянули назад и принялись чихать. Видеокамеры, расставленные вокруг стола, записывали процесс вскрытия саркофага.