– Да, – ответил Картрайт. – И не потеряйте ее.
– Значит, вы как–то вычисляете, куда укажет Колесо Фортуны. Мечта любого игрока! Вот как вы стали верховным крупье…
– Нет, – ответил Картрайт. – Куда укажет Колесо Фортуны, я знаю не больше других. У меня нет никакой формулы.
– Но эта карточка! Вы знаете, что она выиграет!
– Просто я поработал с самим механизмом Колеса, – признался Картрайт. – Я очень долго изучал принципы его работы и понял, что перемещения элементарных частиц, определяющие повороты Колеса, не могут быть рассчитаны ни одним человеком. С принципом неопределенности не справиться. В этом я вполне убедился, когда работал в Женеве и имел доступ к Колесу. Тогда я прекратил попытки разгадать тайну случайного выбора и придумал механизм подмены счастливой случайности. Таким образом, все находившиеся у меня карточки были выигрышными. Поэтому не сомневайтесь: вы купили у меня карточку верховного крупье.
– Честно ли это? – спросил Бентли. – Запрещенный прием?
– Я играл целые годы, – ответил Картрайт. – Большинство людей продолжает играть всю свою жизнь. Я играл по правилам и не мог выиграть. И какой интерес играть в такие игры? Мы заключаем пари со случайностью, и случайность всегда побеждает.
– Это верно, – согласился Бентли и, помолчав, добавил: – И вы решили вести свою игру…
– А что делать, если игра такова, что в ней практически нельзя выиграть? Нужно создавать новые правила и следовать им. Правила, при которых все игроки будут иметь равные шансы. М–игра не дает таких шансов. Я работал над тем, чтобы создать такие правила, а потом руководствовался ими. И присоединился к Обществу Престона.
– Почему?
– Потому что Престон тоже понимал, что происходит. Он, как и я, мечтал о такой игре, в которой каждый имеет свой шанс.
– Что вы собираетесь делать теперь?
– Воспользоваться своей отставкой. Ни Рита, ни я никогда по–настоящему не отдыхали. Теперь я смогу расслабиться, у меня будет возможность подготовить, а затем издать свои труды по электронике.
В разговор вступила молчавшая до сих пор Рита:
– У вас осталось меньше двадцати четырех часов, Тед. Затем вы станете верховным крупье. Тем же, кем был мой дядя несколько дней. Они прилетят и уведомят вас.
– Шеффер в курсе, – добавил Картрайт. – Мы уже все с ним обсудили. Перед вами, Бентли, стоит важная задача. Вся система должна измениться.
– Вы сможете это сделать? – спросила Рита.
– Думаю, да, – ответил Бентли. – Я хотел быть там, где я могу что–то изменить. Теперь у меня есть такая возможность. – Он внезапно рассмеялся. – Я, наверно, первый, кто будет присягать самому себе. Я и покровитель, и тот, кому покровительствуют, одновременно. Я сам могу распоряжаться собственной жизнью и смертью.
– У меня новость, – сказал торопливо вошедший в палату майор Шеффер. – Видео передало заключительную информацию о Муре.
– Заключительную? – переспросил Картрайт.
– Видеосвязисты проследили за синтетическим телом. Оно проникло на корабль Престона, завело с ним разговор и начало разбираться с оборудованием Престона. И в этот момент изображение прервалось.
– Прервалось? Почему?
– Как считают техники–ремонтники, синтетическое тело взорвалось. Мур, корабль, Джон Престон и его оборудование превратились в пепел.
– А почему оно взорвалось? – спросил Бентли. – Сработала бомба?
– Видеоизображение показало, что Мур умышленно вскрыл синтетическую грудь и привел в действие взрыватель. – Шеффер пожал плечами. – Было бы интересно узнать: почему? Думаю, нужно послать туда команду, чтобы во всем убедиться. Я не буду спокойно спать, пока не узнаю все до конца.
– Согласен, – с жаром сказал Бентли.
Картрайт вынул свою черную записную книжку, что–то зачеркнул и вновь положил в карман.
– Это сейчас не главное. Мы можем собрать пепел и позже. Надо подумать о другом. – Он взглянул на свои большие карманные часы. – Корабль вскоре сядет. Если все пойдет хорошо, Гровс вот–вот будет на Пламенном Диске.
Пламенный Диск был огромен. Тормозные двигатели надсадно гудели, борясь с возрастающей гравитацией. Все вокруг Гровса содрогалось, со стенок рубки управления осыпались частицы краски.
– Как бы нам не грохнуться, – напряженным голосом сказал Конклин.
Гровс поднял руку и выключил верхний свет. Рубка погрузилась в темноту.
– Какого черта? – воскликнул Конклин.
И тут он увидел.
С экрана внешнего обзора струился бледный свет, холодное пламя, освещавшее фигуры Гровса и Конклина и оборудование рубки. Ни звезд, ни черной пустоты – только приближающаяся и увеличивающаяся поверхность планеты, заполненная переливами огня. Пламенный Диск простирался под ними. Долгий полет близился к завершению.