Сергей Михайлович Голицын
Солнечная палитра
Повесть о художнике В. Д. Поленове
«Искусство должно давать счастье и радость, иначе оно ничего не стоит…»
1. Перед творениями Иванова
Иванова я полюбил с детства… Когда появилась его картина «Явление Христа», окруженная дивными этюдами и эскизами, я совсем подпал под его обаяние…[1]
В июньские дни 1858 года по Васильевскому острову вдоль набережной Невы непрерывным потоком катили запряженные тройкой и парой кареты, трусили извозчики, двигались пешеходы.
Казалось, весь просвещенный, чиновничий и аристократический Петербург устремился в эти дни к большому и мрачному зданию Академии художеств, где на втором этаже была размещена выставка недавно возвратившегося из Италии художника Александра Иванова.
Выставка прибыла еще два месяца назад, но по царскому повелению ее первоначально разместили в Зимнем дворце, где она была доступной лишь немногим избранным.
И только теперь широкая публика наконец смогла увидеть ту картину, над которой художник трудился свыше двух десятилетий.
Входившие в здание академии, встречаясь в дверях с теми, кто уже успел побывать на выставке, то и дело задавали вопросы:
— Ну как, батенька, понравилось ли?
— Хороша ли картина?
Однако одобрительные отзывы были редки. Чаще в ответ раздавались отрывистые реплики вроде:
— Склеил вместе всякие портреты и думает, что хорошо.
— До чего пестро да ярко, аж в глазах рябит.
— Далеконько ему до покойного Карла Павловича.
Среди посетителей выставки мало кто понял и оценил творение художника. И для великосветской публики, и для тогдашних ценителей искусства лучшим живописцем России продолжал оставаться умерший за несколько лет до того создатель «Последнего дня Помпеи», блестящий мастер портрета — Карл Павлович Брюллов.
Люди попроще, те, кто приходил на выставку пешком — студенты, разночинцы, — также оставались равнодушными. Картина Иванова на мирный и далекий религиозный сюжет не затрагивала их глубоко, не давала ответа на волновавшие их идеи о свободе, о родине, о борьбе за правду.
И только очень немногие видели или, скорее, угадывали в лице Иванова мастера непревзойденного дарования.
Четверть века провел в Италии, в Риме, пенсионер Общества поощрения художеств Александр Иванов.
Он жил на скромную стипендию, тратя большую часть ее на оплату натурщиков, и неизменно отказывался от выгодных портретных заказов, которые постоянно предлагали ему русские аристократы, наезжавшие в Рим.
Едва ли можно было найти другого художника, кто бы так безраздельно отдавался любимому делу. Из месяца в месяц, из года в год неустанно трудился Александр Иванов в своей просторной мастерской, создавая многообразные этюды к одной-единственной задуманной им картине из жизни Христа.
Бессчетное число раз в мучительных поисках совершенного переписывал и переделывал он лица, отдельные части человеческого тела, менял расположение фигур, их позы.
Он почти не разрешал себе просто прогулок по улицам Рима и его окрестностям и покидал мастерскую, разве только чтобы побродить между рыночными лавчонками — поискать подходящего натурщика. Иногда он шел в Сикстинскую капеллу и там, может быть в сотый раз, останавливал взгляд на бессмертных фресках Микеланджело и срисовывал в альбом контуры полюбившейся ему фигуры.
Он редко встречался со своими собратьями по кисти, а встречаясь, говорил по большей части о самом ему дорогом — об искусстве, о великих ваятелях и зодчих Древней Греции, о мастерах итальянского Возрождения, об их жизни, их бессмертных творениях.
Не много друзей в Риме было у Александра Иванова. Случалось, заходил к нему молчаливый, тоскующий по родине Гоголь; он подолгу, не говоря ни слова, рассматривал его полотна и вновь так же молча уходил.
Посещал Иванова и Федор Васильевич Чижов, умный, тонко чувствующий искусство доброжелатель. Его вдумчивые советы очень ценились художником.
Чижов был одним из первых промышленников в России, кто занялся строительством железных дорог. Несколько раз он ссужал Иванова деньгами «в счет будущей славы», по его шутливому выражению.
Друзья уходили, и художник вновь возвращался к своей огромной картине. Гоголь первый назвал ее «Явление Христа народу».
1
Этот эпиграф, как и эпиграфы к главам 2, 4, 6, 7, 10, взят из рассказов В. Д. Поленова, записанных с его слов его близкими.