— В каком смысле?
— Как Вы видите мою дальнейшую судьбу?
— Это решать Вам, но я думаю, что лучше всего остаться пока здесь.
— Хорошо, я остался, чем мне заниматься?
— Марк, я уже говорил, что Вы можете выбрать для применения любое из своих знаний. Используйте свои инженерные навыки, нам нужны хорошие инженеры. Давайте пока посмотрим, что там с экспедицией, а, вернувшись на базу, будем решать.
— Хорошо. С этим понятно. Можете меня просветить в отношении жизни обычных граждан России?
— Что конкретно Вас интересует?
— Вообще всё. Я мало, что знаю. Вот Вы говорите, что у вас нет проблем со свободами. А как же политзаключённые?
— Интересно, каких политзаключённых Вы имеете в виду?
— После революции у вас же многих посадили.
— Во-первых, не многих. В основном это были люди, замешанные в ограблении своей страны и своего населения, присвоившие себе огромную собственность незаконным путем, но дело даже не в этом. Из всех бывших наших богатеев никто не смог ничего развить. Жили за счёт бывшей собственности. Ничего нового не делали. Просто паразитировали на остатках. Таких посадили. Только это не политзаключённые, обычные уголовники, а как их у вас называют, нам всё равно.
Во-вторых, наши граждане пользуются всеми обычными для человека свободами. Есть и свобода слова, и свобода собраний и так далее. Только мы считаем, что самые важные из прав и свобод — это право на достойную жизнь. Это подразумевает право на труд, на бесплатное образование, бесплатную медицину. Много всего, Марк, покатаетесь по нашим владениям и всё сами увидите.
— Почему вообще произошла революция?
— Так именно поэтому и произошла. Права на труд, на бесплатное образование, на бесплатную медицину, на жилье постоянно сокращались. Население страны теряло свои права. Проходило это постепенно, поэтому, видимо, долго и терпели. Только терпению есть предел. Нельзя же постоянно ухудшать жизнь человека. Сначала отберут в одном месте чуть-чуть, потом в другом и так постоянно, под предлогом нехватки средств, а средства-то есть. Ведь огромные деньги просто разворовывались, количество миллионеров росло, а количество бедных не сокращалось, а, наоборот, увеличивалось. Это целую лекцию можно Вам прочитать. Вот Вы и получили первое занятие у нас, Марк. Садитесь за историю. Посмотрите в сети, что происходило и почему. Поговорите с людьми. Слава богу, ещё много людей, которые жили в тот период.
— Хорошо. Только я всё равно настроен пока достаточно скептически. Всё-таки история моей семьи немного отличается от той картины, которую Вы расписали.
— К истории Вашей семьи мы вернёмся отдельно. Это слишком серьёзный разговор, чтобы вести его в вездеходе.
— Согласен. Можно другой вопрос?
— Пожалуйста.
— Вы часто говорите «слава Богу». Однако в России, насколько я знаю, довольно прохладное отношение к религии.
— У нас прохладное отношение к бывшим представителям церковной власти. Вопросы верования относятся к очень личным вопросам. Каждый человек волен верить в то, что ему кажется правильным. Другое дело представители церковных властей. Причём независимо от религии. Во время революции у церковной знати было изъято такое количество объектов повышенной роскоши, что просто диву даёшься. На вопрос «откуда всё это», ответа не последовало. Теперь всё иначе. Культовые сооружения не стоят на балансе государства, государство не платит по их счетам. Они должны полностью сами содержать своё имущество.
— А если не могут?
— Не могут, значит, оно им и не нужно.
— Но где же тогда людям осуществлять свои обряды?
— Марк, у нас сейчас, как оказалось, не так уж и много верующих, которым жизненно необходимо совершать какие-то обряды. Культовые сооружения в крупных населенных пунктах есть, содержатся они за счёт прихожан. Где прихожан не хватает, значит и культовому сооружению быть не нужно. А то в свое время чуть ли не в каждый двор хотели поставить. Более того, сейчас верующая часть населения чаще всего обращается не в культовые сооружения, а к добровольным подвижникам, монахам, которые действительно соблюдают все ограничения, связанные с верованиями, живут в тяжёлых условиях, посвятили себя подлинному служению своей вере. Вот к ним и тянется верующее население. Причём часто независимо от того, кто они христиане, мусульмане, иудеи или ещё кто-либо. Поскольку праведники не отличаются принадлежностью к конкретной религии, а отличаются делами своими.
— Да сложно всё это сразу понять.
— Наверное, не просто. Поэтому всё нужно делать постепенно. Будете жить среди наших людей, общаться с ними, наблюдать за их жизнью, постепенно придёт понимание.
— Да, скорее всего так и поступим.
Вездеход тем временем подъехал к лагерю экспедиции. Марк увидел стоянку вездеходов, временные жилые и рабочие модули с автономной системой жизнеобеспечения и несколько фигур в скафандрах. Выйдя из вездехода, Сергей и Марк направились к встречавшему их человеку. Он протянул руку и жестом показал в сторону одного из модулей.
— Здравствуйте, я старший научный сотрудник и начальник этой экспедиции Екатерина Волкова. Пройдёмте в модуль, тогда можно будет снять скафандры и поговорить.
— Конечно, Екатерина. Позвольте представить Вам? Марк Белов.
— Очень приятно.
— Мне тоже.
В модуле было довольно просторно, по центру стоял интерактивный стол, который показывал текущую обстановку, а также на него выводилась дополнительная информация. Вокруг стола стояло два человека — это Екатерина Волкова и ещё один мужчина. Екатерина пригласила гостей к столу и представила своего сотрудника.
— Евгений Маргулис, помощник начальника экспедиции.
Смирнов представил Марка. Марк всё это время не мог оторвать взгляд от Екатерины и практически ничего не понял, что ему говорили. Только когда к нему обратился Маргулис, он встряхнулся и сказал:
— Прошу прощения, я не всё уловил, можно вкратце повторить?
Екатерина улыбнулась, но продолжила:
— Конечно, можно. Вот здесь, — она показала на столе место, — мы обнаружили, скажем так, не совсем обычный грунт. Причём обнаружили его практически случайно. Наш исследовательский вездеход с группой геологов сломался именно в этом месте. Пока дожидались резервную машину, ребята решили исследовать то место, где они оказались. Тут-то и обнаружилась эта аномалия.
— В чём конкретно заключалась аномалия?
— Грунт нёс следы остаточной радиации и воздействия высоких температур. По остальным параметрам грунт не отличается от любого другого на Марсе.
— Екатерина, а какие предположения есть у Вас?
— Марк, товарищ Смирнов мне сказал, что Вам были поведаны основные гипотезы. Так вот, сейчас мы склоняемся к тому, что где-то здесь упало небесное тело.
— Метеорит или комета?
— Пока мы не можем точно определить, но наши учёные допускают, что это может быть и искусственное сооружение.
— Вы хотите сказать инопланетяне?
— Если это окажется искусственным объектом, то, вероятнее всего, тогда это будет инопланетный объект.
— А в каком районе Вы производите поиск?
— Посмотрите на карту, поиск производится в двух направлениях. Первое — это на северо-восток от места аномалии, второе — на юго-запад. Если это было небесное тело, то, вероятнее всего, оно падало именно по этой траектории. Следовательно, где-то здесь и надо искать следы падения и какие-либо артефакты.
— Как успехи, что-нибудь нашли?
— Пока нет, но мы продолжаем поиски. Через десять минут я выезжаю на ещё одно место поисков. Если есть желание, то можете поехать со мной.
— С удовольствием. Марк был готов ехать за Екатериной куда угодно.
— А Вы, Сергей Сергеевич?
— Я, с Вашего позволения, побуду здесь и подожду Вашего возвращения.
— Хорошо, тогда в скафандры.
До места добрались очень быстро. По дороге Екатерина рассказывала Марку различные гипотезы относительно аномалии, но, когда добралась до инопланетной гипотезы, они уже прибыли на место.
— Ну вот, самое интересное и не рассказали.