Я понятия не имела кто такой этот Карерро, но моя выработанная годами интуиция подсказывала, что в расчетных книгах найдется немало интересного.
— И почему же он больше не приезжает? — я, конечно же, примерно догадывалась о причине, но мне было интересно услышать это от Лучианы.
— У него много дел в нотариальной конторе, да и рабочие уходят от нас… Что здесь еще считать? Донна Изабель, он же предупреждал вас, — женщина подняла корзину и, вздохнув, произнесла умоляющим голосом: — Не лезли бы вы туда… Все равно ведь ничего в этом не понимаете.
Пройдясь по всем комнатам первого этажа, я разыскала кабинет бывшего хозяина и уселась за стол в мягкое кресло, обитое прекрасно выделанной кожей. Комната была просторная, с большими окнами и высоким потолком, но тяжелые бархатные портьеры почти не пропускали свет, и мне пришлось встать, чтобы раздвинуть их. Стены кабинета были окрашены светлой краской, а на деревянном полу лежал слегка вытертый посредине ковер.
В углу стояли напольные часы с серебристым циферблатом, и за лопнувшей стеклянной дверцей качался помутневший маятник. Тихое, размеренное тиканье, навевало сон, и я даже громко зевнула и потянулась, прежде чем открыть первый ящик стола.
Расчетная книга оказалась именно в нем и, положив ее на стол, я сдула с кожаной обложки приличный слой пыли. Мне хватило одного взгляда, чтобы разобраться во всем — «честный» человек, сеньор Карерро, ничего не записывал сюда минимум полгода. Похоже, следуя своим «христианским» убеждениям, он продавал вино из погребов «Мистико соларе» при этом забывая платить рабочим. Скорее всего, он отдавал какую-то часть от прибыли Изабель, но, не имея ни знаний, ни опыта, бедняжка даже не подозревала, как жестоко ее обманывают.
— Вот гад… — прошептала я, листая пожелтевшие страницы. — Встретишься ты мне, благодетель…
Я просмотрела старые записи, чтобы понять, какое жалование получали рабочие и, посчитав общую сумму, обрадовалась — даже расплатившись по долгам, я оставалась при деньгах. Пусть это была не большая сумма, но сам факт грел душу.
Заглянув на кухню и увидев, что Лучиана занята приготовлением обеда, я решила пойти проверить мальчишек и почитать в оливковой роще. Возможно, там будет старая Эдмунда и мне удастся поговорить с ней.
Марко и Матео были на своем месте с новой книгой и не став тревожить их, я пошла вниз по тропинке и вскоре оказалась под изумрудной сенью оливковых деревьев.
Эдмунды нигде не было и, усевшись на теплый камень, я углубилась в чтение.
Прошло не менее часа, и когда надо мной прогремел гром, я резко подняла голову. Не хватало еще попасть под дождь и заболеть! Темная туча заволокла небосвод, и как только последний луч солнца скрылся за ее плотным, свинцовым телом, поднялся ветер, и мне на плечо упала прохладная капля.
Соскользнув с камня, я быстро пошла между деревьями, надеясь, что успею до ливня и испуганно вскрикнула, когда прямо передо мной возник огромный черный конь. Не удержавшись на ногах, я упала и тут же услышала громкий, раздраженный голос:
— Вы что, хотите жизни лишиться?! Сумасшедшая девица!
Глава 6
Я подняла глаза и замерла, очарованная увиденным — на черном коне восседал самый привлекательный мужчина из тех, кого мне доводилось видеть. Его прямой, пронизывающий взгляд был немного ленивым, с прищуром и мне показалось, что мужчина оценивает меня.
Что ж, пусть ты и красавчик, но я не потерплю, чтобы меня называли сумасшедшей девицей, да еще и в таком тоне!
Приготовившись сказать что-нибудь язвительное, я открыла было рот, но он вдруг спрыгнул с коня и протянул мне руку.
— Давайте я помогу вам, дитя.
Черт! Я снова позабыла, что юна и невинна, как майский ландыш.
А вот мужчине на вид было лет тридцать или немного больше. Прямой нос, четко очерченные скулы и губы, немного смуглая кожа и иссиня-черные волосы делали его похожим на грека, хотя не велика разница, что грек, что энталиец… Золотисто-карие глаза с темным ободком вокруг радужки казались теплыми, но цепкий взгляд придавал им немного ироничной колючести.
Очень высокий и грациозный, будто хищник, мужчина выглядел элегантным и подтянутым. Белоснежная рубашка с распахнутым воротом, темный жилет, бриджи, идеально сидевшие на крепких бедрах и начищенные ботфорты, говорили о высоком положении этого человека. Было в его красоте что-то дьявольское, некая притягательная загадочность, на которую женщины в любые времена летели, как мотыльки на пламя свечи.
— Так дитя или сумасшедшая девица? — не удержалась я от язвительного вопроса и схватилась за его руку.