Лёнька почувствовал холодок под ложечкой.
– Что же будет?
Кадило перешёл на шёпот:
– Бабке Федосье сейчас ничего не стоит какую-нибудь пакость устроить. Пока эти гулёны бражку дуют и радуются…
– Что же делать? – испуганно спросил Лёнька. – Надо их предупредить, надо им помочь!..
– Ну а я про что? В Харино нужно идти. У нас-то с тобой головы глупостью не заняты!..
– А если они рассердятся? – спросил Лёнька. – Возьмут и прогонят…
– Ещё чего, прогонят! Мы, во-первых, к ним не пойдём. Мы где-нибудь из уголочка за ними понаблюдаем… И за Федосьей, если что… А во-вторых, ещё спасибо скажут, если мы их от ведьмы убережём.
Эта идея Лёньке понравилась.
– Идём, Кадило, – подхватился он. – Я знаю, как до Харина дойти, я там сегодня уже был!
– Один ты там и был, – фыркнул домовой и снова взобрался на подоконник. – Давай, уходим через окно, а то ещё бабушку твою разбудим…
…Лёнька ужасно торопился, все его мысли были в Харине, рядом с Панамкой, Хлопотушей… даже ворчливым Пилой. Им угрожала опасность! Мальчик шёл так быстро, почти бежал, что вскоре запыхался.
– Неправильно спешишь, – сказал ему Кадило. Сам он дышал ровно и не проявлял никаких признаков усталости.
– Как это неправильно? – удивился Лёнька.
– Да ты же прямо разрываешься! Сам здесь, а ум уже по Харину скачет. А между вами – провал, в него-то время и утекает.
Лёнька замедлил шаг:
– Ну а как правильно?
– Иди и думай о том, как идёшь, смотри, слушай, чувствуй…
Поняв, что Кадило не шутит, Лёнька последовал его совету. И странное дело: пока мальчик оставался мыслями в ночном лесу, он ясно ощущал, как быстро и легко они идут, но едва только его ум сбегал в Харино, как всё вокруг застывало, темнота наваливалась и давила…
– Ты молодец, быстро учишься, – похвалил Лёньку Кадило. – И вообще будь всегда там, где ты есть. Ваш брат, человек, вечно норовит куда-нибудь сбежать – то в прошлое, то в будущее, то на молочную реку с кисельными берегами…
– Слушай, Кадило, – сказал вдруг Лёнька, – а как ты узнал про свадьбу Пилы? Ведь у домовых очень трудно прочитать мысли…
– Трудно, – согласился Кадило. – Но тут кто-то из них дал маху. Наверное, этот дурачок, Панамка.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Лёнька. – Теперь мы знаем, где они.
…Деревня Харино в столь поздний час казалась совсем пустой. Лёнька ожидал, что здешние собаки поднимут лай, но все они словно куда-то подевались.
– Кадило, а ты знаешь, куда идти? – спросил мальчик.
– Спокойно, – ответил тот.
Через несколько минут домовой остановился возле дома, показавшегося Лёньке жилым.
– Пришли.
– Тут живут люди?
– Ещё недавно жили, – Кадило, подняв голову, что-то соображал. – Постой здесь, я мигом.
Он исчез, а Лёнька ещё раз оглядел незнакомую избу. Понятно, почему она показалась мальчику обитаемой. Люди совсем недавно покинули этот дом, и в нём ещё витал дух жизни. Было похоже, что хозяева ненадолго уехали и дом ожидает их возвращения…
– Здесь они, на чердаке, – сказал невесть откуда взявшийся Кадило. – Танцуют, голубчики.
– А Федосья?
– Федосьи тут нет, – домовой взял Лёньку за руку и повлёк за собой. – И чтоб тихо!..
Дверь в дом была не заперта и без скрипа отворилась. Кадило с Лёнькой прошмыгнули в коридор и остановились возле лестницы, которая вела на чердак. Лёнька уже занёс ногу над первой ступенькой, но Кадило его остановил.
– Здесь не полезем, заметят, – прошептал он. – Тут рядом кладовая, а в ней запасной лаз на чердак…
Чердак со стороны кладовой был завален старыми вещами, что для Лёньки и Кадила оказалось очень кстати. Они спрятались за горой каких-то пыльных мешков и принялись наблюдать за происходящим.
Очевидно, домовые расчистили место для гулянья, потому что в середине чердака виднелась просторная площадка, в центре которой стоял какой-то короб, играющий роль стола, а на нём – большая деревянная чаша. Вокруг «стола» танцевали домовые.
Лёнька сразу узнал Панамку, потом пригляделся и увидел Хлопотуна. Но тут его внимание переключилось на жениха с невестой, и Лёнька разинул рот от удивления. Молодые сидели за столом и не участвовали в танцах. Пилу было трудно узнать: всем своим видом он излучал глубокое удовлетворение, даже счастье. Но Лёнька лишь вскользь посмотрел на Пилу, он во все глаза глядел на его невесту.
Мальчик впервые видел домованю, но ему хватило и нескольких секунд, чтобы понять, как сильно отличалось это существо от всех знакомых Лёньке домовых. Больше всего Соловушка была похожа на человека. Или, если точнее, на первобытную женщину, как её рисовали в детских книжках, но полностью покрытую шерстью. Шерсть была короткой и дымчатой, как у бабушкиного кота, а на голове домовани красовалась копна тёмных волос.