– А ещё было такое? – спросил у деда Лёнька.
– Врать не буду, больше не было, – ответил тот.
– А на войне тебе не было страшно? – без всякого перехода спросил мальчик.
– Как не было? Было, – сказал Акимыч. – Там ведь всё время под смертью ходишь да удивляешься, как это ты ещё жив. Просто поменьше надо о смерти думать, иначе беда: и от неё, безносой, не убережёшься, и воевать не сможешь. У нас в отделении солдат один так боялся пули, что из блиндажа выйти не мог. Лучше, говорит, здесь расстреливайте, а не пойду – смерть моя там бродит. В конце концов командир на него плюнул: сиди, дрожи!.. Так солдат ночью по нужде вышел – тут его шальная пуля и нашла…
Дед Фёдор повернул голову и засмотрелся куда-то вдаль. Лёнька проследил его взгляд, но ничего интересного в пустом небе не увидел.
– Чувствуешь? – спросил Акимыч.
– Нет, – ответил мальчик и тут уловил в воздухе какое-то напряжение.
– Не иначе гроза будет, – сказал старик.
– И дождь?
– Хорошо бы, – Акимыч поставил свой велосипед под навес. – Ну, пошли, перед бабкой моей отчитаемся…
…У Пелагеи разболелась поясница, она кряхтя рассовала привезённые продукты и пошла прилечь.
– Сами тут хозяйничайте, – сказала она, – вон щи в чугунке…
– Значит, точно гроза будет, – сделал вывод Акимыч.
Уже через полчаса небо закрыла огромная чёрная туча, а воздух был натянут как струна.
– Ну, сейчас вдарит!.. – с каким-то мальчишеским азартом воскликнул дед и схватил Лёньку за руку. – Айда в мастерскую! Там интереснее!..
Во дворе их встретил сильный ветер, а первые капли дождя уже стрекотали по листьям и расписывались бархатными кляксами в пыли. Стало темно, почти как ночью, – и вдруг темноту разорвала ослепительно яркая молния и почти сразу же загрохотал гром. Когда Лёнька с дедом влетели в мастерскую, хлынул настоящий ливень.
Акимыч осторожно открыл окно, выходящее на пруд, и мастерская наполнилась шумом дождя. Ветер не задувал в их сторону, и можно было сколько угодно наблюдать за разыгравшейся стихией. Лёнька нагнулся и посмотрел вниз: поверхность пруда прямо кипела под струями дождя…
– Вот тебе и пруд наберётся!.. – крикнул Лёнька Акимычу.
Тот кивнул, не отрывая глаз от мокрых деревьев, которые ветер трепал так, словно хотел оборвать до последнего листочка. Порою вспыхивала молния, и в этот короткий миг дед и мальчик старались увидеть её всю – она казалась огненной трещиной, прорезающей небо…
Но вот гроза стала утихать, ветер ослабил свой натиск, и гул дождя постепенно превратился в монотонный шелест.
– Кончается? – спросил Лёнька.
– Может, кончается, а может, ещё долго так прошлёпает, – ответил дед. – Так-то оно даже лучше.
– Акимыч, ты не любишь про войну вспоминать? – снова без всяких предисловий спросил мальчик, но старик, похоже, не удивился.
– Кто ж её, проклятую, вспоминать любит?.. А и забыть тоже никак не получается… Тебе, поди, интересно?
– Интересно.
Акимыч пожевал губами.
– А может, и права твоя бабушка… Может, и впрямь нужно вам это, – вслух рассуждал он. – Ну, чего рассказать-то?
– Чего-нибудь необычное, – Лёнька не сомневался, что и рассказы о войне у Акимыча какие-то особенные.
– Гм, необычное… – дед почесал свою бородку. – А есть!.. Есть, Лёнька, и я тому живой свидетель!.. Одна фашистская пулемётная точка не давала нам развернуть атаку. Прямо косила сверху, не подступишься… И артиллерией никак не могли её взять. Одна возможность – подползти и забросать гранатами, и уже несколько смельчаков нашлось, да все там и полегли. Тут прибывает в подразделение связной, узнал про это и говорит командиру:
– А давайте-ка я попробую!
Командир его осаждает:
– Полно тебе, уже пробовали. Шестерых положили зазря…
– Ничего, – отвечает связной, – седьмой-то, может, и пройдёт как раз.
И вообще, заявляет, меня пули не берут. Ну, стал готовиться, гранаты нацепил… Потом говорит: отойдите. Встал на колени, глаза закрыл – должно, молился, хотя крестов не клал. Потом встал и побежал. Бежит пригнувшись, не ползёт даже!.. Немецкий пулемёт аж захлёбывается, а ему хоть бы что! Командир наш в бинокль смотрит и глазам своим не верит:
– Ох, мать моя!.. Пули-то вокруг него веером ложатся, словно он коконом непробиваемым обёрнут!..