– Я?! Откуда ты знаешь?
– Мне одна тётенька рассказала. Она живёт в Синем Боре и тоже летает. Мы с ней там однажды встретились, она такая добрая!.. И она столько всего знает!.. Мы теперь часто вместе летаем… А в жизни я её только один раз встретила.
– Почему? – спросил Лёнька.
– Ой, это очень интересно. Я её часто спрашивала, кто она такая и откуда столько знает. А она мне говорит: меня зовут Инна Владимировна, а знаю много из книжек. Только это не те книжки, которые в магазинах продают, другие. И ещё, говорит, если ты меня днём где-нибудь в городе встретишь, то сделай вид, что меня не знаешь. А мне так хотелось её днём увидеть и узнать, кто она такая. Ну вот, однажды я иду, смотрю: она!.. А рядом с ней какой-то дяденька. Я спряталась за дерево и стою. Тут она в автобус зашла, а дяденька остался. Я не удержалась, подбежала к нему и говорю: дяденька, а кто это с вами сейчас был? Он сначала удивился, а потом говорит: это Инна Владимировна Пожарова, главный инженер нашего завода. Представляешь?
– Представляю, – сказал Лёнька и вздохнул. – А тогда почему я не умею так, как ты?..
– У меня это случайно вышло, – ответила Валентина. – А другие специально учатся. А ты что, тоже хочешь летать?
– Ещё спрашиваешь!
Девочка задумалась.
– Знаешь, я попробую тебя научить, – наконец проговорила она.
– Честно?! А да-давай прямо сейчас! – Лёнька даже заикаться начал от волнения.
– Нет, не сейчас. Сейчас не получится.
– Почему? А когда?
Валентина пожала острыми плечами:
– Ну, может быть, завтра. Или послезавтра… Когда ты успокоишься. Ой, смотри, мы пришли!..
Лёнька даже не заметил, как они очутились возле Голубинки, – он был целиком захвачен разговором с Валентиной.
– Ну да, это наша речка, – рассеянно произнес он, продолжая думать над последними словами девочки.
Валентина села на бережок и долго глядела в воду, казавшуюся неподвижной. Затем она сорвала травинку и, как когда-то Лёнька, бросила её в реку.
– Течёт… – сказала Валентина, провожая травинку взглядом.
Она подняла голову и посмотрела на другой берег Голубинки, а потом огляделась по сторонам.
– Как здесь хорошо, а я даже не знала!.. – произнесла Валентина и с благодарностью взглянула на Лёньку. – Я даже не знала, что может быть так красиво…
– Ну да! Ты же по всему миру летаешь!.. Ты же на другие планеты летаешь!..
– Ну и что? Это ведь совсем ничего не значит, – с какой-то особенной, недетской интонацией проговорила Валентина. – Мир это одно, а здесь – совсем другое…
– Да, здесь совсем другое, – согласился Лёнька.
ПЕРЕД РАЗЛУКОЙ
Вечером Лёнька снова пришёл к дому бабки Долетовой: а вдруг ему удастся ещё раз увидеть Валентину? Мальчик простоял под домом, наверное, целый час – пока на крыльцо не вышла сама Долетова.
– Что, долго ещё будешь стену подпирать? – противным надтреснутым голосом крикнула она. – Спит Валентина!.. И ты иди… ухажёр!..
Лёнька покраснел так, что даже в темноте, наверное, было видно, и почти бегом покинул бабкин двор.
– Баба Яга – костяная нога!.. – сквозь зубы пробормотал он, выскочив в улицу. – Мало тебя Кадило пугал…
По дороге домой мальчик увидел Акимыча, который запирал курятник, и подошёл пожелать ему спокойной ночи.
– Что, Лёнька, новый дружок у тебя? – спросил дед Фёдор.
Мальчик почувствовал, что снова краснеет.
– Какой дружок? Она же девочка…
– Девочки, брат, косы носят. И в платьях ходят, – сказал Акимыч. – Или нынче всё наоборот?
– Какая разница, в чём они ходят? – насупился Лёнька.
– А, нету разницы? – старик попытался рассмотреть Лёнькино лицо. – Ну, ладно, хорошая девчушка-то?
– Хорошая, – напряжённым голосом ответил Лёнька. – А ты разве её не знаешь? Она же сюда приезжала…
– А что с того, что приезжала? Просидела у Катьки под юбкой, как мышонок под веником.
– Её Долетова никуда не отпускала, – заступился за Валентину Лёнька. – Она же маленькая была!.. А ты чего её с собой в лес ни разу не взял?
– Эка!.. – удивился Акимыч. – А ты чего это с меня допрос снимаешь?
Лёнька упрямо молчал. Дед Фёдор почесал бороду.
– А чёрт его знает, – сказал он. – Я от Катерины-то подальше держусь, а девчонка… кто её знает, что за девчонка… Опять же, чего мне в их дела нос совать?
Акимыч помолчал и, не дождавшись ответа, заговорил снова:
– Я, Лёнька, признаться, целый день про другое думаю. Сон наш с тобой один на двоих вспоминаю. Не идут у меня из головы эти терема, хоть ты что!.. Это какие же мастера нужны, чтоб такие дворцы выстроить!..
– А ты разве не мог бы?
– Хе! Про это и думаю, уже голова трещит.