– А другие деревни? – осторожно спросил Пила. – Ты видел другие деревни? Может быть, ты видел Харино?
– Нет, – чувствуя неловкость, ответил Лёнька.
– Да не бойся ты! – подмигнул Пиле Кадило. – Переселишься обратно в Пески, делов-то!..
– Я думаю, что переселяться никому не придётся, – заговорил Толмач. – Когда над полем идёт дождь, он поит каждый колосок, когда светит солнце – оно каждый колосок освещает. Жизнь вернётся во все деревни…
– А когда она вернётся, ты часом не узнал? – спросил у Леньки Кадило.
– Я и так знаю, – ответил мальчик с такой уверенностью, что все домовые мгновенно повернулись к нему да так и застыли.
– Это будет, когда я вырасту. Вам осталось подождать не так уж много. Вот сколько лет живут домовые?
– Это смотря как живут, – Толмач посмотрел на Панамку и тут же опустил глаза. – Раньше жили долго, теперь…
– Вам нужно продержаться, – убеждённо сказал Лёнька. – Я обязательно вернусь сюда и помогу вам всем. Я знаю, как!..
– Что же ты сделаешь… один? – спросил Толмач.
– Я не один! Не может быть, чтобы я был один!.. Я даже знаю ещё одного человека, который приедет сюда жить!..
– Кто же это?
– Валентина, – ответил мальчик.
Он и сам не знал, как вырвалось это слово, но в следующую секунду Лёнька уже не сомневался, что так и будет.
– Валентина? Это ведь Кадилина будущая хозяйка? – уточнил Толмач. – Ну, Кадило, что ты нам скажешь насчёт Валентины Долетовой?
– Да никакая она не Долетова, а Журавлёва!.. И вообще на бабку свою не похожа. Только ведь старуха моя любит всех под себя подминать!..
– А ты на что? – строго спросил Толмач. – Это должно быть сейчас твоё главное дело – не дать ей сломать Валентину.
– Да её никто никогда не сломает! – с гордостью сказал Лёнька. – Тем более какая-то Долетова…
– Мой Мойдодыров тоже, может быть, здесь жить будет!.. – вставил Панамка.
– Очень нам нужен твой Мойдодыров!.. – незамедлительно отозвался Кадило. – Пускай в городе сидит… вместе со своей пианисткой…
– А вот тут ты не прав, – перебил его Толмач. – Деревне нужны и писатели, и музыканты… И художники нужны…
– Тоже мне писатель! – упорствовал Кадило. – Что он про деревню знает?..
– А как же он узнает, если будет в городе сидеть? – повысив голос, спросил Толмач. – Конечно, здесь для него всё новое, непонятное… А наше дело – помочь ему понять, а не пугать и гнать из деревни… А поймёт он – и привяжется к Пескам, и полюбит… Ты хоть знаешь, сколько великих книг было написано в русской деревне?
– Откуда ему, он же в библотеку не ходил!.. – ввернул Панамка, скорчив уморительную гримасу.
– Это ты… про меня? – зловеще спросил Кадило. – Это значит, ты за коробку конфет продался и теперь вот как заговорил…
– Ничего я не продался! – вспылил Панамка. – Мойдодыров хороший человек, он уже много понял… и ещё больше поймёт!.. А я о нём заботиться буду.
– Молодец, Панамка, – похвалил домовёнка Толмач. – Мы тебе все поможем. А если у писателя на самом деле талант, представляете, как однажды он прославит наши Пески?
Кадило проворчал что-то нечленораздельное, из чего можно было разобрать только «прославит» и «кикимора-бражница». Лёнька понял, что Кадило остался при своём мнении, но сам он в который раз подивился мудрости Толмача.
– Писатель должен жить бок о бок с крестьянином, – говорил старый домовой. – И хорошо, что Мойдодыров пишет для детей. Ну кто им скажет, что самый важный и самый красивый на свете труд – это труд земледельца? Вот ты, Лёня, кем раньше хотел стать?
– Космонавтом, – ответил Лёнька, отчего-то застыдившись. – У нас в классе все мальчики хотят быть космонавтами… Но это давно было, теперь я хочу работать здесь.
– Это потому что ты узнал и полюбил деревню, – сказал Толмач. – А если её полюбит писатель, представляете, скольким детям он передаст эту любовь?
– Мы с ним вместе будем сказки сочинять, – пообещал Панамка. – Мы ещё про такого домового сочиним, что все ахнут!..
– Лёня!.. – неожиданно громко сказал Толмач, и Лёнька вздрогнул – звук собственного имени показался ему чужим. – Мы хотим сделать тебе маленький подарок…
– А разве сегодня праздник? – спросил Лёнька, вспомнив свадьбу домовых и деревянную свистульку в виде птички.
– К сожалению, нет, – с грустью, как показалось Лёньке, ответил Толмач. – И подарок мы сделаем тебе на будущее…
– Спасибо. А какой?
В лапах у Толмача было пусто, и в горнице Лёнька не видел ничего, хотя бы отдалённо напоминающего волшебный короб с подарками…
– Когда ты уедешь из Песков, – начал доможил, и его слова кольнули Лёньку в самое сердце. – Ну, рано или поздно ты ведь уедешь домой?.. Так вот, оставаясь в Москве, ты сможешь видеться с нами, когда этого захочешь…