– Нет, я к бабушке приехал, – ответил ему Лёнька, – а Акимыч берёт меня с собой в лес.
– Замечательно. А в лес вы идёте за ягодами.
– Не только за ягодами.
– Понимаю. За грибами?
– За чудесами.
Лев Борисович присвистнул:
– Это за какими же?
– За всякими, – и Лёнька принялся за лосося.
Писатель переключился на Акимыча:
– Я вижу, вы весьма своеобразный человек, Фёдор Акимович. И вы наверняка знаете много увлекательных историй. А, что, я угадал?
– Ну, кое-что довелось повидать на своём веку…
– Я имею в виду народные сказки, притчи, небылицы, то, что рождается, с позволения сказать, в недрах русского народа.
– Зачем это вам, Лев Борисович?
– Затем, уважаемый Фёдор Акимович, что литература питается от народного творчества. Заимствует у неё сюжеты, образы и прочее. Мне уже давно хочется написать сказку о деревенской жизни, что-то такое стилизованное под фольклор…
– Лев Борисович, – впервые перебил писателя дед Фёдор, – а вот как, к примеру, я бы мог книжку напечатать?
– Вы? – писатель не поверил своим ушам. – А… о чём?
Акимыч поглядел в окно, откуда краешком виднелся сосновый бор.
– Я бы про наши края написал, – задумчиво проговорил он, – про то, как лес живёт, как Голубинка играет… Про нашу деревню бы рассказал людям. Сейчас ведь Пески что? Развалины, и только. А я помню, какими они прежде были. И о старых временах понятие имею – от отца, от деда… А как люди тут жили, какие люди – кто про это знает? Вот помрём мы, старики, и совсем ничего от деревни не останется, даже памяти. Я думал, может, хоть книга бы осталась…
Лёнька с надеждой посмотрел на писателя, но Лев Борисович развёл руками:
– К сожалению, у вас ничего не получится, Фёдор Акимович.
– Почему это не получится? – обиделся Лёнька.
– Потому, дорогой мальчик, что для этого надо быть членом Союза писателей. Но прежде всего Фёдору Акимовичу нужно образование. Какое у вас образование, Фёдор Акимович?
– Какое же образование? Три класса и плотницкая артель.
– Вот видите, – произнёс Лев Борисович с укоризной в голосе. – Чтобы писать книги, мало одного желания. Литературный труд – это высочайшее мастерство. А что, рукопись у вас уже есть?
– Ничего у меня нет, – успокоил его Акимыч. – А ваши книги, значит, ребятам нравятся?
– Думаю, да, – уверенным тоном ответил писатель.
– А вы их своим деткам не читаете разве?
До Мойдодырова не сразу дошло, о чём его спрашивают.
– А-а! – хлопнул он себя по лбу. – А своих детей у меня нет.
– Ох ты, беда какая, простите, не знал я, – извинился Акимыч.
Лев Борисович неожиданно развеселился:
– Да нет, вы не так поняли. Мы с женой сами не хотим. Ну, как вам это объяснить? Дети отнимают много времени, и не могу же я возиться с ними в ущерб своему творчеству! И жена тоже, она у меня пианистка. В общем, мы решили пожертвовать родительским счастьем ради литературы и искусства.
Акимыч вздохнул:
– Ну и ладно, коли так. Мне-то вот не дал бог детей, так я и подумал… Знаете, Лев Борисович, пойдём мы, пожалуй. Спасибо вам за угощение.
– Что вы! – всплеснул руками писатель. – Зачем же так рано уходить? Да вы ничего и не съели, Фёдор Акимович! Может, хоть зефир с собой возьмёте?
– Не нужно, – мягко остановил его Акимыч, – вы уж и так накормили нас по-царски.
– Разве это по-царски? – снисходительно улыбнулся писатель. – Лёня, а ты, быть может, останешься? Поговорим с тобой…
– Нет, я с Акимычем, – Лёнька слез с полюбившегося медведя. – До свидания.
– До свидания… Послушайте, Фёдор Акимович, а как насчёт историй, небылиц? Расскажете вы мне их?
Старик задержался на пороге.
– Отчего же не рассказать? Расскажу, авось, и пригодятся. Только не шибко скоро, летом у нас времени на разговоры нету. Огород, сад, потом сенокос начнётся, те же грибы и ягоды надо насобирать на зиму, дрова заготовить. Вы повремените до осени, осенью мы посвободнее.
– Хорошо, хорошо, мне совсем не к спеху, – закивал Лев Борисович. – Но если будет возможность, заходите обязательно.
…Они вышли со двора писателя в разном настроении. Лёнька обрадовался полуденному солнышку и ветерку, которые по-своему поспешили приветить мальчика. А Акимыч казался расстроенным, и Лёнька решил, что в этом виноват Мойдодыров.
– Акимыч, ты на писателя обиделся? – спросил он.
– За что же мне обижаться, милый?
Лёнька нахмурил светлые брови.
– Может, он и сам не знает, напечатают твою книжку или не напечатают. Может, он врёт всё!
– Я, Лёня, и без писателя знаю, что не напечатают, – спокойно ответил Акимыч. – Так просто, дёрнуло за язык что-то. Чтоб книжки писать, нужно и в самом деле учиться, а куда мне учиться? Останется моя мечта при мне до конца… Разве что ты выучишься и эту книжку напишешь, а, Лёня? Тебе бы я всё-всё рассказал.