Я закрываю крышку портфеля. Изнутри поднимается шум, который может услышать любой. Но я тщательно выбрал свое местоположение.
Как только шум утихает, я снова открываю крышку и вытаскиваю еще влажную копию файла Кэмпбелла. Смотрю и, как и задумал начальник, ничего интересного не могу найти. Но это не меняет моих ощущений. я уверен, что этот прихожанин не католик.
Вы скажете мне, что эта религия не пользовалась большой популярностью около 12000 или 13000 годов до нашей эры. Я вам скажу, что это ничего не меняет. Он не внушает мне доверия, нет!
Немного разочаровавшись, я перечитал его программу, и меня поразила одна деталь. Замечательная. Там ничего нет, ничего примечательного в жизни этого парня нет. Для меня этого не существует. Воняет фальсификацией.
Я переписываю управление дьявольским скрабулятором-бигофоном и спрашиваю Старика:
- Теперь мне нужен список всех конференций, на которых присутствовал Том Куинсбери, и особенно тех, на которых были советские делегаты.
Снова начинается мурлыканье. Это длится, это длится. Список будет длинным. Он, должно быть, много посещал конференций.
Чтобы скоротать время, Хоук сообщает мне:
- Практически каждая конференция по космонавтике, которую посещал Куинсбери за последние три года, изобиловала Советами.
Вот и все, список вроде бы полный. Я достаю его, немного встряхиваю, чтобы он высох, и запускаю presto. На первый взгляд не могу придумать ничего странного. Во всяком случае, ничего, что позволило бы мне установить, что шимпанзе, с которым столкнулся Куинсбери, на самом деле является Максом Кэмпбеллом.
На данный момент переворот с конференциями кажется тупиком.
Поскольку я не очень вежлив, когда злюсь, я выпаливаю несколько соленых проклятий.
- Простите ? - говорит Хоук.
Я уже забыл.
- Эээ ничего. До свидания, сэр. Я свяжусь с вами, как только что-нибудь услышу.
- Хорошо, N3, жду вестей от вас ...
Я смотрю на леса. Серебристые фигуры готовятся к спуску на стартовую площадку, чтобы дать ракетным бакам последний глоток жидкого кислорода.
Престо, я просматриваю свои бумаги, закрываю чемоданчик с любезностями босса, кладу его и бросаюсь к ним. Услышав мой звонок, один из них оборачивается. В своем разгаре я знаю, что это Коваль. Кажется, она не обрадовалась, увидев, как я выхожу.
Как только я подхожу к ней, она мне говорит:
- Что тебе нужно, Крэйн?
Его голос приглушен её снаряжением и двигателем только что заведенного грузовика.
- Хочу внимательно наблюдать за последними операциями по заправке цистерн.
Я слышу, как она ворчит что-то невежливое, что меня удивляет с ее стороны, а затем она говорит мне:
- Послушайте, мистер Крейн, я не хочу играть с вами в кошки-мышки. Так что знайте, что если я принимаю вас в свою команду, это потому, что я вынуждена это сделать.
Что я могу иногда быть глупым ... Я не могу не думать со смехом, что OSHA - это я, и что если, черт возьми, она была готова поиграть со мной ...
- Макс! - кричит Коваль. Дайте этому вредителю снаряжение. Вдобавок ко всему, я не хочу слышать жалобы его агентства, если с ним случится глупая авария.
Я запрыгиваю в грузовик и через пять секунд надеваю костюм. Конечно, обтягивающая одежда больше подходит для того, чтобы подчеркнуть впечатляющие рельефы и узелки моей анатомии, но, что меня подводит, я не меньше люблю одеваться как водолаз. Мое сидение над баллоном с жидким кислородом меня достаточно обожгло. Конечно, так сказать.
Ты готов.
- Я готов, - говорю.
- Зачем ты идешь? - сварливо спрашивает Кэмпбелл.
- Просто чтобы понаблюдать, - говорю я.
И я наблюдаю за ним через пластиковый козырек. Чем больше я смотрю, тем меньше доверия он мне внушает. Во время заправки мне удается оставаться рядом с ним. Дважды он пытается оттолкнуть меня в сторону, прикрепляя соединитель шланга к трубке подачи жидкого кислорода. Дважды я просто уходил с его пути, не сводя с него глаз. Я ставлю на него свои деньги, я вижу это. Если это Коваль-саботажник, он может сейчас облажаться, и я этого не замечу. Но я не могу смотреть повсюду, и в тех немногих уликах, которые у меня есть, скорее виноват Кэмпбелл.
По мере продвижения работы он становится все более и более нервным, почти неуклюжим в своих движениях. Напряжение нарастает до предела терпимого. Он вот-вот взорвется, когда Коваль кричит:
- Готово! Всем в грузовик! Готово!
Кэмпбелл откручивает шланг, закрывает клапан на боковой стенке ракеты и начинает спускаться по ступеням башенной лестницы.