- Спасибо, Мартина, - говорю я.
Она улыбается, показав маленькие белые зубки,
которые удивительно контрастируют с гнилыми клыками Петраковича.
- Вы отлично дрались, - утверждает она.
- Знаете, - скромно говорю, - когда дело касается их жизни, все хорошо борются.
- Это не правда. Я видел, как многие из них позволяли убить себя, не отреагировав, окаменев от страха.
Потом она поворачивается к Петровичу, предательски смотрит на него и говорит:
- Спасибо, что не повредили слишком сильно. .
За спиной я чувствую взгляд колосса, пронизывающий, как лазерный луч. Мне абсолютно необходимо найти что-нибудь, чтобы он не потерял лицо.
- Давай, давай, - говорю. Он сбил меня с ног. Я потерпел поражение, в этом нет никаких сомнений. Без твоего вмешательства я был бы уже мертв.
Бада-бум! Такое ощущение, что между моими плечами падает валун весом в четыре с половиной тонны. Я чувствую, как трескаются мои позвонки. У меня стучат зубы. Мое зрение затуманивается. Оборачиваюсь и в облаке вижу веселое лицо Петраковича. Я понимаю. Он просто дружески хлопнул меня по спине.
Он издал долгий возбужденный смех ликантропа и сказал:
- Эх ты ! Ты мне нравишься, давай! Ты сражаешься как босс и действительно умеешь лгать!
- Да ладно, - вмешивается брюнетка амазонка. Что касается посвящений, вы увидите это позже. Их патрули идут сюда. Я увидела вертолет, пересекающий местность, летевший на север. Через час или меньше он должен оказаться над этой областью. Она спрашивает меня. - Ты умеешь ездить на лошади?
Я отвечаю кивком.
- Итак, хоп! Садись сзади!
Это приглашение, от которого я не могу отказаться от уравновешенной молодой женщины. Мне не говорят дважды. Я прыгаю, и вот я на крупе.
- Ага! Вперед, казаки!
Она серьезная, маленькая Мартина. Вы должны увидеть, как она гонит своего коня, твердо и изящно одновременно. Надежно прижавшись к ее талии, я любовался пейзажем через ее плечо.
*
* *
Ледяной ветер колышет маленький казачий стан. Огонь, который сверкает перед нами, кажется, вводит нас в заблуждение. Обещает тепло и не дает его.
- Ну, N3, можно сказать, вам повезло. Я приехала как раз вовремя. Прежде, чем Дмитрий откусил от тебя кусок.
- Понятно ... Он сила природы.
- Ты тоже неплох. Вам удалось помешать их приближению более четырех часов. Насколько мне известно, этого раньше никогда не было.
Я не осмеливаюсь сказать ей, что они делали это как черти, и что я специально позволил себе присоединиться к ним. Это может оскорбить.
- Чем занимается Дмитрий?
«Он играет в прятки с советскими войсками», - сказала Мартина, взглянув на меня искоса. Сначала я участвовала в его игре, но наши маршруты разошлись. Я понял, что изолированные действия в этом пустынном регионе не приведут ни к чему, кроме небольшого личного удовлетворения. Мы должны бить сильнее и выше. Преследовать глобальную цель.
Но в любом случае, я задаю вам вопросы? Мартина дрожит и подходит ко мне. Его бедро напротив моего горячее через кожаные штаны. Он посылает мне хорошие флюиды повсюду, и я думаю, что маленький огонь может погаснуть, если ему будет угодно, мне больше не нужны его услуги.
- У вас все еще есть странное превосходство над Дмитрием. Какую роль вы играете по отношению к нему?
Она отвечает однозначно.
- Мы друзья. И еще немного любовники время от времени. Но только изредка. Я знаю его очень давно. Мы оба здесь родились.
Я совсем не это спрашивал, но теперь я знаю.
- А ты знаешь, зачем я здесь?
- Да. Вы собираетесь на Байконур. Хоук сообщил мне, когда он попросил меня действовать.
- Ястреб?
- Конечно, Дэвид Хок, из AX, ваш босс.
ХОРОШО. Я так и думал. Я вижу, что теперь мне нечего от него скрывать.
- А мне еще далеко до Байконура?
- Три-четыре дня верхом. Вы самостоятельно преодолели большое расстояние. И с образцовой осмотрительностью. Вот почему у меня было так трудно найти тебя,
когда Хоук связался со мной и попросил помочь тебе.
Не хвалите, мисс, моя скромность не устоит. Чтобы сменить тему, я прошу:
- Давно работаете на АХ?
Мартина, кажется, думает на мгновение и пользуется возможностью, чтобы обнять меня еще немного.
- Посмотрим ... Прошло девять лет.
- Девять лет ! Но вы, должно быть, были очень молоды.
- Мне было шестнадцать, - отвечает она. Я жил в Горьком с дядей. Мой отец был неподалеку школьным учителем. По доносу он был арестован КГБ, а затем депортирован в Сибирь. Вскоре он умер. Моя бедная мать так и не смогла с этим справиться. Она пережила его всего на три месяца. Именно в результате этих убийств - потому что для меня они убийства - я решил посвятить свою жизнь борьбе с режимом, угнетающим мой народ.