Это восхождение длится долго. Поездка мне начинает надоедать. Наконец, спустя не знаю, сколько времени, лифт, наконец, останавливается с рывком и большим «грохотом». Чтобы открыть дверь, нужно время. А вот моему кулаку в перчатке нужно меньше четверти секунды, чтобы начать. Техник вылезает на платформу, а я затаскиваю его тело внутрь кабины. Я кричу :
- Там еще есть люди?
- Никого, - отвечает Мартина, которая только что быстро обошла капсулу.
Панель "Союз-Т3" открывается, как пасть голодного льва. Я заглядываю внутрь. Я предполагаю больше, чем могу видеть мигающие огни на приборной панели, расположенной лицевой стороной вниз, над сиденьями для ускорения.
Я словно заворожен. Мартина подталкивает меня войти. Это заставляет меня реагировать. Что со мной случилось? Может быть, всего лишь минутка колебания, прежде чем сломать что-то, что подсознательно казалось мне табу.
Я вхожу. Панель закрывается. Я сажусь в кресло пилота. Похоже, оно создано специально для меня. Довольно удобно. Наши ноги скрещены, как если бы мы были в сидячем положении, за исключением того, что мы лежим на спине.
Теперь я ясно вижу приборную панель, которая находится чуть выше моей груди.
Забавно, как ты реагируешь на свершившийся факт. Я был тем, кто задумал захватить «Союз», чтобы нейтрализовать советское солнечное оружие. Я был тем, кто боролся как лев, чтобы попасть сюда. И теперь, когда я здесь, заперт в капсуле «Союз», готов к вылету на орбиту, чтобы пойти и уничтожить космическую станцию, это кажется мне полностью утопичным, невозможным.
- Что нам делать, Ник? - спрашивает Мартина дрожащим голосом.
- Я думаю об этом.
Несмотря на толщину наших пластиковых козырьков, я вижу, как её лицо темнеет. Я должен был сказать что-то другое, любую ложь. Это помогло бы ее успокоить.
Но в данный момент я не склонен брать ее за руку. Выживание в первую очередь.
И вдруг я понимаю, что мне делать.
- Воздух ! Найдите шланг, который соединяется с вашим костюмом.
Она находит его и подключает. Я делаю то же самое. На долю секунды мне интересно, смогут ли русские контролировать приток воздуха с земли. И тогда я думаю, что нет, у них все еще недостаточно рассудка, чтобы подумать о том, чтобы разыграть такую грязную шутку над своими космонавтами.
Смесь гелия и кислорода, проникающая в наши водолазные костюмы, освежает нас и дает мне уверенность в том, что будет дальше. Вроде чего, иногда нужно совсем немного. Мартина заметно расслабляется, чувствуя нежную ласку на своем теле.
- И сейчас ? - спросила она гораздо более безмятежно.
- Теперь ищем красные огоньки на приборной панели.
Стол размером пять на восемь футов относительно прост. Но все написано, сначала кириллицей, потом аббревиатурами и каббалистическими знаками. Указания предназначены только для того, чтобы служить ориентиром для космонавтов, которые выполнили бесчисленное количество симуляционных упражнений и знают маневр наизусть. Для меня это китайский.
Есть красный свет. Надеюсь, там хорошо, как дома, а это значит «не хорошо». Я скрещиваю пальцы и, стиснув зубы, опускаю рычажок внизу. Сначала ничего не происходит, потом лампочка мигнет, погаснет и рядом загорается еще одна зеленая лампочка. Мне чертовски жарко. На моих глазах циферблат обратного отсчета показывает одну минуту и четыре секунды до взлета. Я слегка поворачиваю голову к Мартине.
- Пристегнись. Сначала два специальных коленных ремня, затем ремешок для тела.
Я тоже пристегиваюсь. Осталось пятьдесят восемь секунд.
- Это полковник Мизанов, - вдруг потрескивает радио. - Я обращаюсь к шпионам, забаррикадировавшимся внутри капсулы "Союз". Выходите, пока не стало слишком поздно. Если не выйдете немедленно, вы умрёте!
- Ник! кричит Мартина.
- Спокойствие. После определенного момента обратного отсчета эти машины переводятся в автоматический режим.
Они ничего не могут сделать, чтобы помешать нам взлететь. Слишком поздно. Вы рискуете умереть, когда выйдете. Вы представляете себе что случится, если бы мы открыли панель, когда ракета взлетает?
Я открываю микрофон гарнитуры и отвечаю:
- Можешь поискать других дураков, Мизанов.
- Это… как… Картер? - заикается ворчливый голос советского полковника. Это ... это ты, ... Ник Картер?
- Лично, мой дорогой Григорий. Скорее пожелай мне удачи. Согласно моему секундомеру, у тебя всего ... тридцать ... двадцать девять секунд.