– Никогда?
– Никогда, – уверенно повторила она.
– Почему?
Софи глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Лучше бы она последовала совету матери и искала возлюбленных подальше от дома. Тогда он не смог бы так легко ее разыскать. Она и так уже испытывала сердечную склонность к Кейну, разумеется, только потому что он был отцом Арианы, и не могла позволить ему стать постоянной фигурой в ее жизни. Если она в него влюбится, беда не заставит себя ждать.
Ее жизнь должна оставаться свободной от уз любви. Нужно раз и навсегда убедить в этом факте и Кейна, и саму себя. Как бы там ни было, она должна заставить его уйти.
– Я не нуждаюсь в мужчине и его заботе. У меня будет столько любовников, сколько я пожелаю, когда того потребует мое тело, и буду…
– Столько любовников, сколько пожелаешь? – прервал Кейн.
– Да.
Он глубоко вдохнул. Потом еще раз.
– И сколько любовников у тебя уже было? – спросил он излишне напряженным голосом.
Хотела бы Софи уметь хорошо врать, но она не умела. Ни она, ни Жульетт, хотя та по крайней мере могла слегка приукрасить правду, не став при этом красной. И сейчас, если бы она могла плести небылицы, как Айседора… но она не могла.
– Только ты, – глухо призналась она и быстро добавила. – Пока.
Кейн заметно расслабился.
– Значит, за прошедший год ты не встретила другого мужчину, которого бы захотела.
– Не будь занудой, – тихо сказала она. – Разумеется, за прошлый год у меня не было другого любовника. Я с самого первого дня знала, что забеременела, и мне не казалось правильным впускать в свое тело другого мужчину, когда там рос твой ребенок.
– Наконец-то хоть одна здравая мысль, – пробормотал он.
– И эти три месяца, с тех пор как она родилась, я полностью посвящала себя Ариане, – упоминание имени дочери согрело ей сердце. Материнство оказалось более замечательным и всепоглощающим, чем она себе представляла, каждый день приносил новые чудеса.
Софи пыталась убедить себя, что видела Кейна во сне вовсе не из-за того, что они снова будут близки. Сон был предупреждением, что он опять появится в ее жизни. Вот и все.
Ариана насытилась, и Софи подняла дочь к плечу, нежно пошлепала ребенка по спинке, пытаясь вызвать отрыжку.
– Могу я…? – Кейн протянул руки, незаконченный вопрос повис в воздухе.
– Конечно, – Софи очень осторожно вручила Ариану отцу. Он, казалось, взял ее, едва ли не со страхом, будто считал свои руки слишком большими, чтобы держать нечто столь хрупкое. Но Кейн, разумеется, ошибался, и через мгновение они с Арианой совершенно успокоились. Ариана пристроила головку на плече отца и начала засыпать.
– Похлопай ее, – проинструктировала Софи, застегивая платье, – ей нужно срыгнуть.
Кейн сделал, как ему велели, поначалу шлепая слишком нежно и только потом правильно. Ариана издала очень неженственную отрыжку, повернула голову и провалилась в глубокий сон.
– Она прекрасна, – сказал Кейн, прижимая дочь ближе.
Софи не смогла удержаться от широкой улыбки.
– Тебе тоже так кажется?
Кейн посмотрел на Софи поверх головки Арианы. Он не был покладистым человеком. Никогда не сдавался без борьбы.
– Да. Мне ненавистна мысль, что тебе пришлось провести прошлый год в одиночестве. У тебя были какие-нибудь проблемы?
– Нет, совсем никаких, – сказала Софи. – Я ни разу не заболела, и роды прошли самым наилучшим образом. Конечно, было больно, но схватки длились всего три часа, и я только один раз выкрикнула в твой адрес проклятие. На самом деле я не желала тебе ничего плохого, – быстро добавила она. Иначе можно было бы ожидать всевозможных неприятных осложнений. – И я провела год не в одиночестве. Со мной были сестры.
В действительности, ей следовало благодарить Кейна не только за то, что он подарил ей Ариану, но и за то, что помог раскрыть ее истинный дар. Таланты Айседоры были разнообразными и могущественными, Жульетт достались способности ясновидения и целительства, а Софи во время беременности обнаружила, что и сама наделена неким даром.
Изобилие. Простым словом, чарами или пожеланием она могла заставить все расти. Когда она благословляла поля, те процветали, сады Жульетт стали особенно плодоносными, после того, как Софи при утреннем свете произнесла над ними незамысловатое заклинание. Женщины, у которых прежде были проблемы с зачатием, становились плодовитыми от легкого прикосновения ее руки: Жульетт клялась, что так оно и было.
Софи смотрела в глаза Кейна, и нравилось ей это или нет, она хотела, чтобы он снова любил ее. Хотела получить удовольствие, почувствовать его обнаженное тело на своем. Но этого не случится.
Если он снова дотронется до нее, появится еще один ребенок. Она знала это так же хорошо, как знала, что небо голубое. Софи считала Ариану божьим даром, однако, была не готова принять второй дар так скоро.
Хуже того, Софи знала, что, если родится еще один ребенок, Кейн никогда не уедет. Он останется, вероятно, станет раздражающе услужливым, а потом однажды она посмотрит на него, и физическое влечение к нему перерастет в нечто большее. Она этого не допустит.
Кейн очень аккуратно вернул Ариану Софи.
– Она чудо.
– Да, – Ариана устроилась в руках матери. Софи подняла голову и всмотрелась в лицо Кейна. Оно было столь же прекрасно, как лицо из ее снов. – Спасибо.
Он протянул руку и нежно дотронулся пальцами до ее щеки.
– Ангел, выходи за меня, – его гнев растаял, сменившись внезапной решимостью.
Софи покачала головой, и попыталась сохранить внешне спокойствие, хотя сердце в груди вытворяло невероятные вещи.
– Я не могу.
– Почему?
– Я никогда не выйду замуж.
– Это не причина, – возразил он.
С браком приходила любовь, с любовью смерть. Айседора и Вильям попытались игнорировать проклятие и в итоге оба от него пострадали.
– Я едва знаю тебя, – объяснила она, – И не думаю, что мы вообще друг другу подходим.
– У нас есть ребенок, этой причины достаточно…
– Нет, – прервала она. – Это не так.
Софи слишком ясно представляла возможное будущее Кейна. Когда ее сердце так трепетало, а тело дрожало от одного его присутствия, ей очень легко было бы сказать «да». Она могла выйти замуж за Кейна, и у них родилась бы дюжина детей. Да, так бы оно и было, со вздохом подумала Софи. Дюжина! Возможно, больше. Спи он в ее кровати каждую ночь, она не смогла бы заставить себя ему отказать.
И тогда со временем она может даже полюбить его. Ее сердце сжалось. Она все еще слишком живо помнила как вернулась однажды днем домой с корзиной ягод и нашла мертвого Вильяма на полу их небольшого дома. Он был для нее как отец, единственный отец, которого она знала, и вдруг его просто не стало. У него было больное сердце, сказала Жульетт, и ничто не могло предотвратить его смерть. Они пытались притворяться, будто проклятие Файн не имело к смерти Вильяма никакого отношения, но знали правду, когда хоронили очень замечательно, слишком рано ушедшего человека.
Им нельзя было любить. Никогда.
В последующие годы появятся другие дети, подозревала Софи, но подобно матери, она будет выбирать любовников осмотрительно. Будет идти от мужчины к мужчине, как того потребуют ее тело и сны, и никогда не допустит ошибку и не влюбится.
– Я свободная, смелая женщина, – вызывающе заявила она, намереваясь отослать Кейна прочь раз и навсегда. – Я не хочу привязываться к одному мужчине. Когда действительно придет время найти другого любовника, я выберу кого-то нового и волнующего. Ты у меня уже был. Почему я должна хотеть получить тебя снова?
Кейну совсем не понравился такой ответ. Он стиснул челюсти и сощурился.
– Ребенку нужен отец.
– Я никогда не знала своего отца, – возразила она.
– И посмотри, какие у тебя теперь странные идеи!
Ариана зашевелилась и сморщила носик.
– Не разбуди ребенка, – тихо предупредила Софи.
– Извини, – Кейн перевел взгляд к водоему. – Не важно нравлюсь я тебе или нет, мы должны пожениться ради ребенка. Я не хочу, чтобы моя дочь росла ублюдком.