– Щенки в порядке?
– В полном. Надо найти Розу и Фалу. Нас отрезало от них, когда загорелось дерево. Фала запаниковала, да и Роза была близка к истерике.
– С ними все хорошо. Я отправил их к Каналу. Шена ведет туда раненых. Нужно обеспечить их продовольствием, а потом…
Губительный ветер снова переменился, взъерошив Нику волосы, и вокруг них с почти человеческим стоном взвился вихрь дыма, жара и искр: могучая стихия с неутолимым голодом стремилась поглотить Древесное Племя.
– Так же весь лес сгорит! Ветер как будто нарочно подпитывает огонь! – Ник принялся озираться, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через завесу дыма и понять, в какую сторону пойдет пламя на этот раз.
– Ник, ты должен привести Сола к защитной полосе! Пусть он призовет солнечный огонь и остановит пожар, пока не загорелись священные сосны. – В голосе О’Брайена больше не было и тени шутливости.
– Сол умер.
О’Брайен нахмурился и помотал головой, словно пытаясь отмахнуться от слов кузена.
– Что ты сказал?
– Отец умер. – Ник говорил медленно, опасаясь, что голос сорвется.
Глаза кузена наполнились слезами, которые заструились по его опаленным жаром щекам.
– Как?
– Тадеус его застрелил.
– Что?! Чтобы Псобрат застрелил Жреца Солнца? Это… быть такого не может! Никогда такого не бывало. – О’Брайен вцепился Нику в ворот рубахи и затряс кузена. – Это какая-то ошибка!
Ник накрыл кулак кузена своей рукой.
– Это не ошибка. Я там был. Тадеус пытался убить Мари. Отец спас ей жизнь.
– Мари? Но ведь ее нужно защищать. Она же способна исцелять паршу!
– Тадеуса это не волнует – и Сирила тоже. Для них важно только, чтобы Землеступы оставались нашими рабами.
– В этом замешан Сирил? Невозможно. Это случилось на Фермерском острове? Мари пыталась освободить землеры… прости, Землеступов?
– Не освободить, нет. По крайней мере, не сразу. Она лечила их от тоски, которая их убивает. Тадеус как-то прознал, что она там, и привел Сирила и нескольких Воинов. Могу только догадываться, какую гнусную ложь про нее и про отца он им скормил. Они напали на нас. Вот так и начался пожар. Огонь перекинулся через Канал и пополз вверх по склону.
– Трудно в это поверить. – О’Брайен посмотрел на него, потом на Лару, потом опять на него.
– Лару решил не умирать вместе с отцом, – ответил на невысказанный вопрос Ник. – Он выбрал меня. Теперь он мой спутник.
Овчарка прижалась к Нику крепче, глядя на него янтарными глазами, наполненными бесконечной любовью.
– Я все еще не понимаю… не могу в это поверить.
Ник обнял Лару и снова повернулся к О’Брайену.
– Я все расскажу позже. Сначала нужно помочь Племени. – О’Брайен мрачно кивнул, и Ник продолжил: – Ты видел Уилкса и Воинов? А Тадеуса? Его ты видел?
– Я видел только Уилкса и Одина. Они добрались до Племени первыми и протрубили тревогу. Уилкс велел детям, старикам и больным уходить, а остальных отправил к Барсучьему ручью. Там они хотят прорубить защитную полосу.
Ник кивнул: попытаться остановить огонь у основного источника воды было разумно. Барсучий ручей был широким и быстрым речным притоком, который брал начало в глубине Барьерных гор на северо-западе и нес свои холодные чистые воды через сердце Древесного Племени. За землями вокруг ручья всегда тщательно следили; вдоль берегов не было ни зарослей, ни валежника.
– По обе стороны ручья много открытого пространства, да к тому же мощный поток текущей воды… Вполне подходящее место для защитной полосы, – заметил Ник.
– Вот только нам все равно нужен солнечный огонь.
– Жреца Солнца у нас больше нет, – мрачно сказал Ник.
– Тогда нам конец.
– Не обязательно. У меня есть идея.
– Ты думаешь о Мари, верно?
– Нет! Ей пока нельзя возвращаться. Тадеус ее убьет.
– Ник, она призвала солнечный огонь, когда ее мать… – начал О’Брайен, но Ник его перебил:
– Нет! То есть да, призвала. Но она не знает, как сделать это снова, и уж тем более – как его контролировать. Она даже не умела впитывать солнечный свет, пока я ее не научил. Я думал о Старейшинах и Воинах вроде Уилкса. Да взять хотя бы меня. Я могу подогреть миску воды, если очень постараюсь, а некоторые из Старейшин могут высечь искру, чтобы зажечь свет или развести огонь в очаге.
О’Брайен посмотрел на него скептически.
– Греть воду, зажигать свечи и высекать искры, чтобы поджечь трут в очаге уютного гнездышка – это одно, а призывать солнечный огонь – совсем другое.
– Знаю. Но что если собрать всех, кто умеет греть воду, зажигать свечи и так далее? Разве нельзя объединить силы и призвать огонь вместе?