Кёльн повернулась:
— Ещё остались люди, которые бегут по причалу к кораблю. Мы не можем отстыковаться.
— Отдавай приказ, — рявкнул Век. «И, если Вы действительно слышите, Владыка и Повелитель Человечества, — мысленно произнёс он, — помилуйте меня грешного».
Капельки пота выступили на впалых щеках Кёльн и повисли на подбородке.
— Закрыть все люки и двери, — произнесла она. Лампочки вспыхнули на консолях. Тишина воцарилась на мостике с внезапностью опустившегося топора. Младший офицер посмотрел на Кёльн и кивнул. — Сняться с якоря, отойти от причала.
Кёльн оглянулась на Века, огонь снова вспыхнул в её глазах. Губы разжались, чтобы выплюнуть то, что она собиралась сказать.
Мерцание привлекло внимание Века. Он посмотрел на купол в потолке мостика. Что-то огромное двигалось в бледном круге света Урана.
Вспышка.
Он открыл рот, чтобы закричать…
Белый свет…
Такой яркий, что поглотил ощущения и звуки…
Слепота…
Удушье…
Металлическая палуба под руками и коленями.
Затем рёв и крики заполнили уши, когда он поднялся, неоновые следы плавали перед глазами.
— Всю энергию на двигатели! — закричала Кёльн. Она вцепилась в командный пульт управления, её лицо побледнело ещё сильнее. Что-то врезалось в корабль, и палуба накренилась. За обзорным иллюминатором пламя поглотило вакуум.
Хабитат Корделия перестал существовать. Кучи обломков разлетелись безмолвной волной разрушения, вращаясь, словно осколки разбитой скалы. Он видел очертания жилых скоплений и длинные зубцы причалов со всё ещё пришвартованными кораблями, из пробитых корпусов которых вытекало топливо и воздух. «Антей» покачнулся, вид изменился, и он увидел полосы света среди звёзд, вспыхивающие цветами драгоценных камней: раскалённых топазов, пламенных рубинов, холодных сапфиров. Теперь он видел перемещавшиеся корабли, они были или такие огромные, или находили настолько близко, что он различал их неровные очертания невооружённым глазом.
Их были сотни…
Тысячи…
Это было почти красиво…
Корабль рванулся вперёд. Помятые металлические пластины начали закрывать обзор. Кёльн выкрикивала приказы:
— Резко стартуем, затем отключаем энергию.
— Если мы это сделаем, то лишимся манёвренности, — ответил один из офицеров. — Мы не сможем добраться…
— Ты хочешь выглядеть угрозой для того, что просто изжарило целый хабитат? — воскликнула Кёльн. — Выполняй приказы или можешь пойти и присоединиться к тем, кого мы оставили.
Тем, кого мы оставили…
Век понял, что продолжает сжимать пистолет. Он посмотрел на оружие. Его трясло.
— Сэр. — Голос специально приглушили, чтобы привлечь только его внимание. Он оглянулся. Прямо за его плечом стояла Аксинья. Он почувствовал волну облегчения при виде телохранительницы.
Она служила ещё его матери, а до этого — его бабушке. Высокая, с гибкой стройностью человека, рождённого в космосе, она выглядела так, словно могла сломаться от малейшего прикосновения, впечатление усиливал её возраст. Пепельно-белая с тёмными печёночными пятнами кожа цеплялась за скелетные конечности. Голову украшал гребень искусственных волос из углеродных нитей, и она держалась прямо и напряжённо. Серо-чёрная плетёная ткань длинного пальто и белые кружева на манжетах и горле дополняли впечатление воспитателя дворянина или вдовствующего матриарха, впечатление, которое было абсолютно ложным. Она была старой, это в целом являлось правдой, но он видел, как она двигалась настолько быстро, что можно было моргнуть и не заметить, и она могла сломать пласталь ударом ладони.
Он увидел своё отражение в её внедрённых оптических линзах: толстеющий человек, закутанный в тяжёлое облачение из парчи и шёлка, тёмная кожа блестит от пота, в руке пистолет, которым он не умел пользоваться. В этот момент контраст между ним и охранявшей его семью женщиной был настолько разительным, что он едва не рассмеялся.
— Они в безопасности? — спросил он.
— В покоях капитана с Никаль и Кобой на страже. Нам слишком повезло, если бы они заснули, но по крайней мере они ведут себя тихо, — Аксинья улыбнулась, и морщинистая кожа на её лице сморщилась под чёрными глазными линзами. — О, если бы у всех нас была сила молодости.