— Но…
— Да, именно так.
Карл посмотрел в лицо Ази. Она плакала. Карл чувствовал, что и на его глаза наворачиваются слезы.
— Халамбус… — начал он.
— Ничего не надо говорить, Карл. Я все понимаю. И думаю, что вы тоже. Бог услышал нас всех, и мы все можем быть счастливы…
Есть ли на свете еще две пары влюбленных, которые столь мирно разобрались в своих отношениях, и разобрались ли бы они, не будь такого необычного стечения обстоятельств, думала Даяна. Нет, ей определенно надо заняться предсказаниями и гаданием. Она стояла рядом с Маком и с удивлением смотрела на влюбленных, которые стали счастливыми совершенно неожиданно для себя.
— Жаль, моя жена не видит такого. Прямо как в кино.
— И мой муж Ларри. Он бы тоже обрадовался. Он любит счастливые концы и в книгах, и в фильмах.
Глиссер давно причалил, Линда с Фрицем давно унесли ноги с горячего, слишком горячего песка Кипра.
Все было кончено.
Ветер шевелил пальмовые листья, и они скрежетали, точно вырезанные из тонкой зеленой жести. Волны лизали берег, кричали чайки сытыми голосами, лениво пикируя в воду, хватая зазевавшуюся рыбу.
Солнце грело и без того раскаленные страстью сердца.
А чему ты удивляешься, спрашивала себя Бонни. Ну почему человек должен удивляться и не верить собственному счастью? Почему, когда случается что-то дурное, тебе кажется — это в порядке вещей, а хорошее настораживает? Тебе тридцать восемь лет, за которые произошло немало неприятного. Ну почему хорошее не должно наконец явиться в твою жизнь?
И она теснее прижалась к Халамбусу.
— У тебя очень красивая жена, Халамбус.
— Да. Но я люблю тебя, ты — моя солнечная женщина.