Потом произошло невероятное. Ази, вышедшая из вертолета, на минуту остановилась, потом, раскинув руки, побежала навстречу.
— Карл! Карл! — Она прижалась к его груди и заплакала. Она не могла поверить, что такое могло произойти: он встречает ее из плена.
Халамбус широко раскрытыми глазами смотрел на жену, и сердце его заледенело. Что он должен делать, как себя вести? Бонни смотрела на него трепеща — как он поступит? А Даяна улыбалась. Она как самая мудрая из всех женщин, собравшихся здесь, только одна понимала все. Потому что, когда они с Ази готовились к побегу, Ази кое-что ей рассказала.
Карл не знал, что делать. Обнимать чужую жену на глазах у мужа! Но разве мог он оттолкнуть ее, эту тоненькую, черноволосую, необыкновенно страстную женщину? Да, он помнил все ее движения. Он вспоминал о ней, глядя на жесткое лицо Эвы. Но он не мог и мечтать о такой встрече. И когда Карл выполнял заказы Халамбуса, он делал это ради нее. Потому что Халамбус воспроизводил на всех картинах ее тело. Карл знал его наизусть по картинам мужа. И с закрытыми глазами мог ощутить тепло, даже не прикасаясь к настоящей Ази. Вот еще почему он восстал против замыслов Эвы. Ведь если она лишит Халамбуса возможности работать, то Карл Копейнаур никогда больше не увидит картин с Ази.
Бонни взяла за руку Халамбуса.
— Халамбус! И что теперь будет? — шепотом спросила она, даже не шепотом, а только губами.
— Все будет так, как ты хочешь, Бонни. Моя любимая Бонни, которая прилетела ко мне через океан. — Он повернулся к ней, и так сжал ее в своих объятиях, что Бонни задохнулась.
— Ты сломаешь меня! — прошептала она.
Но Халамбус покачал головой и прошептал в ответ:
— Если муж и жена по нашим законам захотят развестись оба, то это возможно… И не надо ждать столько лет…
— Но…
— Да, именно так.
Карл посмотрел в лицо Ази. Она плакала. Карл чувствовал, что и на его глаза наворачиваются слезы.
— Халамбус… — начал он.
— Ничего не надо говорить, Карл. Я все понимаю. И думаю, что вы тоже. Бог услышал нас всех, и мы все можем быть счастливы…
Есть ли на свете еще две пары влюбленных, которые столь мирно разобрались в своих отношениях, и разобрались ли бы они, не будь такого необычного стечения обстоятельств, думала Даяна. Нет, ей определенно надо заняться предсказаниями и гаданием. Она стояла рядом с Маком и с удивлением смотрела на влюбленных, которые стали счастливыми совершенно неожиданно для себя.
— Жаль, моя жена не видит такого. Прямо как в кино.
— И мой муж Ларри. Он бы тоже обрадовался. Он любит счастливые концы и в книгах, и в фильмах.
Глиссер давно причалил, Линда с Фрицем давно унесли ноги с горячего, слишком горячего песка Кипра.
Все было кончено.
Ветер шевелил пальмовые листья, и они скрежетали, точно вырезанные из тонкой зеленой жести. Волны лизали берег, кричали чайки сытыми голосами, лениво пикируя в воду, хватая зазевавшуюся рыбу.
Солнце грело и без того раскаленные страстью сердца.
А чему ты удивляешься, спрашивала себя Бонни. Ну почему человек должен удивляться и не верить собственному счастью? Почему, когда случается что-то дурное, тебе кажется — это в порядке вещей, а хорошее настораживает? Тебе тридцать восемь лет, за которые произошло немало неприятного. Ну почему хорошее не должно наконец явиться в твою жизнь?
И она теснее прижалась к Халамбусу.
— У тебя очень красивая жена, Халамбус.
— Да. Но я люблю тебя, ты — моя солнечная женщина.
Примечания
1
Санни Вумэн — Sunny Woman (англ.) — солнечная женщина. (Прим. пер.)
(обратно)2
my bonnie lives over the ocean… (англ.) — начало английской песенки. (Прим. пер.)
(обратно)