Король Бореаль презрительно рассмеялся.
— Прежде вы воевали с нами, — сказал он. — Если мне не изменяет память, пять лет назад. Но ты, сереброкрыл, слишком молод, чтобы помнить это.
— Да, воевали, потому что возмущались несправедливостью, — вмешался Ахиллес. — Мы хотели вернуться к солнцу, хотели освободиться от вашей тирании, от риска быть убитыми, если мы хоть краем глаза увидим его восход!
— Но вы утратили на это право, — прогремел король Бореаль, — из-за вашего предательства во время Великой Битвы Птиц и Зверей!
— Потому что мы не сражались ни на чьей стороне! — воскликнул Ахиллес.
— Потому что вы перебегали с одной стороны на другую, — резко возразил Бореаль.
— Вы ошибаетесь, король Бореаль, — сказал Ахиллес. — Как ошибались ваши предшественники все эти миллионы лет!
— Очень прискорбно, что вы верите в собственную ложь, — сказал совиный король.
— Но какое это имеет значение? — гневно воскликнул Шейд.
— Молчи, — прошипела Гало Длиннохвост. — Тебе слова не давали!
— Почему? — спросил Орест.
— Потому что он ничего не знает, — усмехнулся король Бореаль. — Как и ты.
— Позвольте ему сказать, — спокойно сказал Ахиллес. — Одна из наших величайших старейшин, Фрида Сереброкрыл, очень доверяет этому юноше.
— Это случилось много веков назад, — начал Шейд, еще больше волнуясь оттого, что его слушали в неприязненном молчании. — И давно закончилось, хотя мы и не можем прийти к согласию, в чем состоит правда.
— Правда прежде всего, — произнес король Бореаль.
— Я тоже так думал, — сказал Шейд. — Я думал, что у нас отняли солнце, и хотел вернуть его. Я думал, что люди каким-то образом помогут нам, что мы будем сражаться с совами, правда. — Он не знал, стоило ли это говорить. Но было уже слишком поздно останавливаться. И он поспешил продолжить, пока его не перебили: — Но оказалось, что это не так. Люди не помогли нам сражаться с вами, они не собирались возвращать нам солнце. Они просто использовали нас — и сов, и летучих мышей. Потому я и встретил Ореста там, в искусственном лесу. Сначала он хотел убить меня; наверное, я тоже хотел убить его. Но был некто, кто хотел убить нас обоих.
— Каннибал из джунглей, — сказал Орест.
— Да, — сказал Шейд. — Я Даже не знаю, почему я в первый раз спас Ореста, может, просто потому, что на него напали, а я не смог равнодушно смотреть на это. А потом Орест помог мне. Вот что действительно важно. Гораздо более важно, чем Великая Битва миллион лет назад…
Он забыл, что хотел сказать, и умолк. Он даже не помнил, что уже сказал; возможно, снова нес какую-то чепуху.
— Нас всегда учили, что летучие мыши — предатели, — сказал Орест отцу, — что им нельзя доверять. Но Шейд не такой, и остальные, которых я знаю, — тоже. Мы вместе сражались и доверяли друг другу.
— Есть и другие здания, где люди держат в плену сов и летучих мышей, — сказал Шейд. — Нам следует направить наши силы на то, чтобы освободить их, а не сражаться друг с другом.
Одно бесконечно долгое мгновение король Бореаль переводил взгляд со своего сына на Шейда.
— По-моему, это наивные юношеские бредни, — сказал один из советников Бореаля.
Ахиллес вздохнул и поднял глаза к звездам:
— Мы должны проявить мудрость и как следует обдумать все это.
— Вы правы, — сказал король Бореаль, и Шейд впервые заметил, что он с нежностью смотрит на сына. — Я уже отчаялся тебя увидеть, думал, ты не вернешься. Мне тебя так не хватало…
— Мне тоже, — сказал Орест, подлетая к отцу.
— Я уже не стремлюсь воевать с вами, — сказал король Бореаль. — Если для вас это приемлемо, давайте заключим перемирие. Мы встретимся летом в северных лесах, продолжим переговоры и, надеюсь, придем к полному взаимопониманию.
— Да, король, — сказала Гало, — мы так и поступим.
— Ночное небо больше не закрыто для вас. Вы снова можете чувствовать себя в безопасности.
— А солнце? — не удержавшись, напомнил Шейд. Он съежился, когда совиный король посмотрел на него своими сверкающими глазами. «Кажется, я все погубил», — подумал Шейд.
— Солнце? — произнес король Бореаль, поднимая брови. — Значит, ночи тебе уже недостаточно?
Шейд мог только слегка помотать головой.
— Это будет темой обсуждения на следующей встрече. А до тех пор я могу принять временные меры. Ты вернул мне моего сына, сереброкрыл. Поэтому я возвращаю тебе твое солнце.
Когда Шейд приземлился рядом с Фридой на укромном выступе под мостом, она была так неподвижна, что Шейд испугался.