Финн оживился, и это было самое милое зрелище на свете.
— Здесь есть каток? — спросил он. Кончики его ушей покраснели от возбуждения. Я улыбнулся такой реакции. Он часто носил свою шапочку, поэтому его уши обычно были скрыты от посторонних глаз.
— Да. Большинство детей даже не могут стоять прямо, но им это нравится.
— А нам тоже можно выходить на лед?
— Конечно, если ты хочешь.
— А ты хочешь?
Я засмеялась.
Мы обогнули угол катка. Наша группа детей бросилась бежать к месту, где хранились запасные коньки. Девочка-подросток, отвечавшая за раздачу коньков, выглядела ошеломленной внезапной спешкой.
— Я собираюсь пасовать. Мне нравится иметь неповрежденное бедро, — я заметила Хенрика и Линкольна. Они уже пытались помочь кому-то из малышей удержать равновесие на лопатках.
— Точно, это предпочтительнее, — Финн кивнул.
Я предположила, что он уйдет, чтобы присоединиться к остальным. Я направилась к трибунам, чтобы найти место и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Вместо того чтобы взять пару коньков, Финн последовал за мной. Он опустился на скамейку, оставив между нами достаточно места.
Сначала мы молчали, наблюдая, как дети натягивают коньки. Несколько человек подошли и попросили помочь им завязать коньки. Финн дал им несколько советов, как сделать крепкие узлы, которые продержатся весь день. Я следила за его техникой, пытаясь довести до совершенства свои собственные узлы.
— Ты прирожденный учитель, — заметила я, когда последний ребенок ушел наслаждаться льдом.
Он засунул руки в карманы.
— Несмотря на ворчливость.
Я улыбнулся.
— Может быть, благодаря ей. Ворчливость очень хорошо режет слух.
— Мне нравится так думать, — согласился он.
Я жестом указала на лед.
— Тебе стоит присоединиться к ним. Может быть, научить их нескольким хоккейным приемам. Уверен, им это понравится.
Он выглядел искушенным этой идеей, но не сдвинулся ни на дюйм.
— Я лучше научу тебя держаться прямо.
Мое сердцебиение участилось. Возможно, мне показалось, но его голос звучал глубже. И еще ниже, что придавало нашему разговору ощущение интимности.
— Правда? — пропищала я, как можно менее изящным голосом.
— Нет ничего лучше, чем быть на льду. Это похоже на полет. Все заботы просто улетучиваются. Я заметил, что сегодня у тебя есть какие-то переживания.
В его глазах была мягкость. Такую мягкость я не ожидала увидеть, когда только познакомилась с ним. Что изменилось? Я знаю, что не стоит смотреть в рот дареному коню, но он так отличался от того парня, который раньше избегал меня, как чумы.
— Ты присоединишься ко мне? — он посмотрел на меня, темные глаза требовали "да".
Черт, если он будет продолжать в том же духе, то заставит меня сделать все, что он захочет.
Не спеши, девочка. Это просто катание. Не свидание. Он все еще угрюмый сосед по комнате. А ты все еще зациклена на парне, которого никогда не видела.
— Я обещаю, что ты не упадешь, — Финн подсластил предложение.
— Ты не можешь этого обещать.
— Ладно, может быть, и нет. Но я могу пообещать, что сделаю все, что в моих силах, чтобы смягчить твое падение. У меня многолетний опыт работы на льду, поэтому я знаю, как правильно падать. Я слишком часто падал, чтобы не знать, как правильно падать.
Я сглотнула.
— Хм… хорошо, давайте попробуем. Но клянусь, одно почти падение, и я уйду оттуда.
Он кивнул, его уши снова покраснели. Я пожевала губу, стараясь не улыбаться слишком сильно. Финн спросил мой размер обуви, прежде чем достать мне пару коньков. Когда он вернулся, у него в руках было уже несколько пар. Он опустился передо мной на колени и, прежде чем я поняла, что он делает, развязал мои ботинки.
— О… я могу… спасибо, — заикаясь, пролепетала я, когда он снял с меня кроссовки.
— Первое, что ты должна знать о катании на коньках, — серьезно начал Финн. Он говорил так, словно его пальцы не сжимали мою лодыжку и не заставляли нервные окончания впадать в панику. — Очень важно подобрать правильную пару коньков. И не всегда это будет твой обычный размер.
Оглянувшись, я увидела, что, помимо моего размера, он выбрал еще два комплекта для примерки. Мой ответ застрял в горле, когда он помог мне вставить ногу в коньки. Он двигался так, будто помогать мне было в порядке вещей.
Он крепко затянул шнурки. Я поджала губы при виде того, как его пальцы регулируют язычок коньков.
Кто бы мог подумать, что стоящий на коленях мужчина, зашнуровывающий коньки, может быть таким сексуальным? Не я. Но я была рада, что сегодня узнала об этом.