— Речь идет не о том, что там произошло, — сказал я жестким голосом, все еще злясь на то, что он подошел так близко и близко. — Так что успокойся, черт возьми, и скажи мне, что тебя беспокоит, чтобы мы могли это исправить.
— Исправить, — Сэм невесело усмехнулся. — Боже, исправить? А что, если она не сломана, Финн? Я имею в виду, посмотри на себя.
Я нахмурился, когда он перестал вышагивать и сделал жест в мою сторону.
— Ты в порядке. Даже лучше, чем в порядке, ты в состоянии сна. Обхвачен женским пальцем. Трахаешься, как безмозглый…
— Не впутывай сюда Наоми, — в моем приказе прозвучало мрачное предупреждение.
Он ущипнул себя за переносицу.
— Ладно. Я хочу сказать…
— Что? — я надавил.
Сэм сделал паузу и пошел закрывать дверь. Когда он обернулся, его глаза были широко раскрыты, так как его секрет выплеснулся наружу.
— Мы для них — покерные фишки, Финн. Я приехал сюда, потому что Менделл был единственным учебным заведением, которое, как мне показалось, готово сделать все, что нужно, чтобы победить. Как выяснилось, нас отстраняют, когда мы переступаем определенный порог. Будь хорош, но не слишком.
Я покачал головой.
— Я не понимаю. Помедленнее или, может быть, побыстрее. Просто переходи к делу, пожалуйста.
В воздухе чувствовалось беспокойство Сэма. Кажется, я понял, к чему он клонит, и мой желудок скрутило, когда я получил подтверждение.
— Столл, величайший AD, — Сэм насмешливо хмыкнул. — Спаситель умирающих программ. Защитник бедных и измученных. У него целая система ставок, которая работает как хорошо смазанная машина. Наверное, зарабатывает тысячи, двигая свои шахматные фигуры, притворяясь Богом. И он такой идиот, но никто этого не видит. А может, и видят. Я знаю, что Хейнс видит, просто он ничего не говорит. Должно быть, у Столла на него что-то есть.
— Помедленнее, помедленнее, — призывал я, стараясь не отставать. Сэм, казалось, достиг предела. — Просто… про ставки. Расскажи мне о ставках.
Это то, что он искал в моем телефоне? Я что-то знал об этом еще до драки. У меня были доказательства. Но, конечно, я ни черта не мог вспомнить. Откуда у меня улики на парня, с которым я почти не общался?
— Он расставляет игроков стратегически, — Сэм занял место напротив меня, двигая руками по ходу разговора. — Богатые спонсоры, вероятно, делают ставки вместе с неосведомленными игроками. Мы проигрываем, они выигрывают.
— Откуда… откуда ты это знаешь?
Сэм разочарованно потер глаза.
— Столл помог мне в первый год работы здесь.
Я поднял бровь, когда Сэм заколебался.
— Я… попал в неприятности. Я не сказал вам, ребята, потому что должен был стать лучше, понимаешь? Лидером. Капитаном.
Смущение в его тоне было безошибочным. Я кивнул, чтобы он продолжал. Он выглядел благодарным за то, что я не стал давить на него, чтобы он рассказал мне, как он облажался.
— Он не только наставил меня на путь истинный, но и нашел для меня деньги на стипендию из воздуха… или то, что я тогда считал воздухом.
— Столл пытался привлечь тебя на свою сторону, — подумал я.
— Да, — Сэм кивнул. — Но я не могу этого доказать. Я чувствую это, понимаешь? Как будто каждый раз, когда он смотрит на меня, он собирается попросить меня вернуть долг. Я думаю, что он отвечает за то, кто выходит на лед, а кто остается за его пределами во время определенных игр.
— Это в основном домыслы, Сэм.
Мне хотелось, чтобы он еще немного попридержал себя. Но в основном я понимал, к чему он клонит. Хейнс часто останавливал нас во время прорывов на тренировках. Он ставил нас в несовпадающие группы, не обращая внимания на сыгранность, а иногда даже на позиции. Как будто ему нужен был хаос на льду.
Сэм вздохнул.
— Вот почему я никому не говорил. Вы все подумаете, что я схожу с ума. Может быть, так и есть, понимаешь? Может, мы не такая уж и хорошая команда?
— Нет, я… я не это имел в виду. Я имел в виду, что это будет трудно доказать.
— Я знаю. Именно поэтому мне нужен прошлогодний Финн, чтобы сделать это, — Сэм оттолкнулся от скамейки и снова принялся расхаживать. — Ты ничего не помнишь? Даже то небольшое количество информации?
— Мне жаль, — я покачал головой.
Знакомое чувство вины вернулось. Сэм сжал зубы. Я чувствовал себя бесполезным, но на этот раз я боролся с этим чувством. Я не мог продолжать извиняться из-за чего-то неисправимого. Может быть, я сам виноват в этой ссоре. Может быть, я сам виноват. За эту часть я возьму ответственность на себя, но остальное нужно было отпустить.
— И ты больше не пойдешь к врачу? Делать томографию или что-то в этом роде? — Сэм выглядел обнадеженным.