Ему хотелось смотреть на нее. Ему хотелось чувствовать жизнь. Окончательно стряхнуть с себя ледяной панцирь, в который его погрузил отец, и жить.
Вкус яблока по-прежнему ощущался на губах. В другом мире над их головами тоже были яблоки, надо же.
А она изменилась, эта демоница, которая однажды пришла и разрушила его жизнь, и осталась прежней. Сейчас Антия не имела почти ничего общего с той королевой, которая мелькнула в его видении: она словно стряхнула с себя что-то наносное, церемониальное и тоже стала живой.
Она вернулась туда, где ей было по-настоящему хорошо, будто это Ашх-Анорн был ее истинной родиной, а не Таллерия.
Золото ожило, потекло в венах, наполняя полузабытой мощью. Все возвращалось. Все становилось на свои места. В голове зашумело, как после бокала крепкого красного вина, которое отец хранил в своих погребах. Ардион прошел к стене и быстрым движением начертал на стекле руну освобождения. Завитки и точки налились огнем – Антия смотрела завороженно, словно ребенок, который увидел ярмарочного фокусника и застыл от восторга.
«Это не фокусы, – подумал Ардион, чувствуя, как к нему возвращаются силы. Все, что отец умертвил в нем, оживало и приходило в движение. – Это моя суть».
– Отойди в сторонку, – с неожиданной для себя мягкостью предложил он. – Заденет.
Антия шагнула вправо, и в ту же минуту пирамиду наполнил стеклянный звон. Взвизгнув и пригнувшись, она закрыла голову руками: хрустальное крошево летело и пело, вместе с ним пришел обжигающий морозный воздух и хрустящая зимняя тьма.
Ардион обернулся. Церемонно протянул Антии руку, словно пригласил танцевать.
– Дыши, дыши!
Антию хлопнули по щеке, потом еще раз.
– Дыши, говорю!
Холод, окутавший ее после того, как она сделала первый шаг по снегу, был настолько густым, что дыхание оборвалось. Каждая клетка ее тела наполнилась льдом, затвердела, кровь сделалась такой густой, что не могла больше течь. Все расплывалось и дрожало перед глазами, и последним, что Антия увидела перед тем, как рухнуть в белое безмолвие, было далекое золотое зарево, которое разгоняло мрак на горизонте.
– Вот, хорошо. Умница.
Антия не сразу поняла, что дышит и даже идет. Под подошвами ее ботинок разливалось синеватое свечение, и она скользила по снежной глади, словно призрак, не проваливаясь и не оставляя следов. Холод отступил – теперь Антия чувствовала только легкую свежесть, словно выбежала ранним осенним утром на улицу, не набросив плаща. Ардион шел рядом и выглядел так, будто выполнил совершенно ненужную и неинтересную работу, но выполнил хорошо.
– Спасибо, – сказала Антия. – Я не ожидала, что тут настолько холодно.
– Это Северный полюс, – сообщил Ардион. – Разумеется, тут холодно.
Антия обернулась и увидела три пирамиды – торжественные, величавые, подавляющие. В стене самой близкой красовалась пробитая дыра, чернела разинутой беззубой пастью. Пирамиды выглядели угрюмыми, вызывая невольный страх. Даже думать не хотелось о том, кто мог лежать в оставшихся двух. Почему-то Антии представились змеящиеся гибкие тела со сверкающей чешуей – они спали точно так же, как спал Ардион, и больше не надеялись на освобождение. Те, кто мог вернуть их к жизни, умерли в те времена, когда люди жили в глинобитных хижинах и охотились на шерстистых носорогов.
Она понятия не имела, откуда взялись эти змеи и носороги, но картинка, которая проплыла перед ее глазами, была яркой и пугающей.
– Я думала, что ты умер, – призналась Антия и тотчас же спросила: – А почему больше не холодно?
– Я окутал нас обогревающим заклинанием, – объяснил Ардион. – Мы слишком легко одеты для этого места.
Антия снова вспомнила Верна, который рассыпался веером пестрых осколков и собирался вновь. Удерживать Великого Кита было таким же великим трудом, и ей пришло на память, как Лефер когда-то говорил, что соединил ее с Ардионом потому, что тот способен остановить Кита.
– Ты смог бы остановить нашего Великого Кита? – спросила Антия и уточнила: – Навсегда остановить.
– Никогда не пробовал, – проронил Ардион. – Но могу попытаться. Потом, когда разберусь с тем, что здесь произошло и что так сияет вон там.
Они по-прежнему не оставляли следов, и почему-то Антия этому обрадовалась. Значит, те, кто, может быть, решит их преследовать, не поймут, куда они направились. Золотое сияние становилось все ближе, и сейчас она видела его едва заметную пульсацию – оно то наполнялось силой, то начинало таять. Там, среди льдов и снега, было что-то живое, и сейчас оно медленно угасало. Жизнь утекала из него капля за каплей.