- Простите, - внушительно вступил Галактион Александрович. - Даль, переведи, что у меня есть к гостю несколько вопросов.
- Инко Тихий охотно ответит старшему из новых братьев, - отозвался гость.
- Вопрос первый: почему наш гость был погружен в анабиоз, если таковой еще не был до конца отработан, судя по тому, что во второй биованне автоматы отказали?
Вопрос второй: кто оставил в околоземном космическом пространстве повествующие аппараты?
- История так же печальна, как и горька, - сказал Инко Тихий. - Но неужели у вас на Земле ничего не известно о нашем пребывании там?
Эльга Сергеевна боялась, что ее супруг с его авторитетной прямотой тяжело ранит гостя, припомнив, как вера в его возвращение привела к порабощению индейцев испанскими конкистадорами. Их ведь приняли за сынов Кетсалькоатля и Кон-Тики.
Опережая мужа, она сказала:
- Предания древних народов говорят и о Кетсалькоатле, отменившем человеческие жертвоприношения, и о Кон-Тики - просветителе людей.
- Сохранились ли у инков принципы справедливости: бесплатный хлеб всем, обязанность каждого трудиться? - спросил Инко.
- Несколько сот лет назад эти принципы существовали в государстве инков наряду со странным обычаем первому инке жениться лишь на собственной сестре, - ответила Эльга.
- Потомки моей Ивы и Гиго Ганта! - грустно вздохнул Инко Тихий. - Они оберегали наследственность вождей, чтобы в их кровь не проникли частицы сердца ягуара.
- Принципы, о которых гость спрашивает, - напомнил командир корабля Крутогоров, - стали сейчас целью всего человечества.
- Только потому вы и могли прилететь сюда, - сказал, ничуть не удивившись, Инко Тихий. - По закону развития это неизбежно должно было случиться. Веря в это, мы с Эрой и погрузились в холодный сон.
Упомянув имя подруги, Инко Тихий сразу осунулся, скулы стали заметнее на его лице.
- Отчего же вы не вернулись на Землю, как обещали? - спросила Эльга.
- Мы прилетели, но к другим народам. Мы и им должны были принести семена разума и стремились сделать как можно больше. Мы опустились на другом материке, между двумя большими реками. Вождя людей там звали Амменоном.
- Амменон! - обрадовалась Эльга Сергеевна, которая в вопросах древней истории была весьма сведуща. - Так ведь это же древние шумеры, едва ли не первая цивилизация на Земле!
- Как так первая? - удивился Крутогоров. - А египтяне, китайцы, индейцы?
- Вавилоно-ассирийская культура, - объяснила Эльга, - наследовала шумерскую цивилизацию. Шумеролог Торкильд Якобсон из Гарвардского университета, говоря о диких племенах, живших в междуречье Месопотамии, пишет, что "месопотамская цивилизация выкристаллизовалась словно за одну ночь. Схема, по которой станет жить эта цивилизация, познавая себя и весь мир, возникает мгновенно во всех своих главных чертах".
- Удивительно! - заметил Крутогоров.
- Сохранились клинописные записи. У нас есть книга на корабле.
- Я принесу, - предложила Таня.
- Клинописью писали наши далекие несчастные предки на Фаэне, отозвался гость людей.
Пока Таня ходила за книгой, Галактион Александрович напомнил о своих вопросах.
Инко Тихий грустно ответил:
- После нашего вторичного возвращения, под влиянием моей матери Моны Тихой, Совет Матерей решил, что марианам не удастся воспитать людей в духе любви и мира, а потому запретил на вечные времена полеты в космос и посещения Земли.
Врожденно жестокие земляне, попав на Мар, могли бы погубить мариан. Но мы с Эрой, вкусившие прелесть жизни под открытым небом среди щедрой земной природы, не могли уже Жить в душных подземельях вместе с остальными марианами. Мы полюбили людей и верили, что добрые начала восторжествуют в них над сердцем ягуара, что они поднимутся по лестнице цивилизации, познают добро и справедливость. Мы мечтали этого дождаться. И Совет Матерей выполнил наше желание. Нам разрешили уснуть холодным сном. На Маре умели погружать в него:
Однако нас должны были разбудить не потомки мариан, отказавшихся от космоса, а только люди, когда они созреют для полетов в космос. Мы согласны были дождаться во сне, пока они нас обнаружат в холодных ваннах космического "Хранилища Жизни".
- Однако мне неясно, почему в звучащем аппарате, оставленном людям, осваивающим космос, не было никаких указаний о погруженных в анабиоз марсианах около спутника Фобоса, - заметил Галактион Александрович. - Не вижу логики.
- Все просто, - со вздохом пояснил гость людей. - Аппарат, который вы называете "Черным Принцем", - гость выговорил это название по-русски, обладая, очевидно, феноменальной способностью к языкам, - был оставлен у Земли до того, как Совет Матерей запретил дальнейшее общение с землянами. Мы с Эрой могли рассчитывать лишь на разум тех, кто наследует посеянные нами семена знания на Земле:
Вернулась Таня с книгой в руках.
- Вот позвольте прочитать: "В первый год из той части Персидского залива, что примыкает к Вавилону, появилось животное, наделенное разумом, и оно называлось Музаром Оанном". (Корн. Античные фрагменты. "Из повествования Александра Полигостера, заимствовавшего легенду от Бероза, жреца Бела - Мардука в Вавилоне в эпоху Александра Македонского". Перевод с древнегреческого и латинского языков.)
- Марианин Инкоанн, - поправил гость людей. - Так называли они меня.
- При последовательных не очень точных переводах клинописи неизбежны искажения, - пояснила Эльга.
- Клинопись пришла к ним через меня от фаэтов, - сказал Инко Тихий.
- Неужели это были опять вы? - удивилась Эльга Сергеевна. - Но ведь дальше говорится, - она взяла у Тани книгу, - что "все тело у животного было как у рыбы; а пониже головы у него была другая, и внизу, вместе с рыбьим хвостом, были ноги, как у человека. Голос и речь у него были человечьи и понятные".
- Очевидно, так восприняли люди мой скафандр. Не желая ставить под возможный удар наш космический корабль, я, выполняя наказ Совета Матерей, опустил его в воду и каждую ночь, погружаясь в море, приплывал к Эре, ждавшей меня. Не мудрено, что меня считали земноводным. Однако это не мешало моей просветительской деятельности.