Я планировала сделать домашнее обезболивающее средство для Рэйдена, но, когда принялась расспрашивать женщину, выяснила, что ни мяты, ни розмарина, ни лаванды здесь не растёт. Лаванду, мол, иногда доставляют купцы из краев Смешанных Эпох, вот только очень редко, и идти за ней надо аж за деревню Текущей Воды… С пчелиным воском, который используется для загущения крема, тоже могут возникнуть проблемы в это время года, так как не за горами уже месяц белых деревьев.
Информации от Сатоши было так много, что начала пухнуть голова. В итоге мы договорились, что она сама будет делать обезболивающий чай и постарается через Ёси раздобыть мазь на основе имбиря, эвкалипта и той самой загадочной силы исэи.
Она продолжала общаться ко мне на «вы», хотя была явно старше меня. Сколько именно ей лет, я так и не определилась, потому что порой её звонкий голос звучал как у молодой девушки, а порой она могла вскользь пожаловаться на боли в суставах из-за возраста.
С её мужем у меня установился вооружённый нейтралитет. Увы, мои слова вообще не являлись для него авторитетом. Точнее, он вроде бы кланялся, соглашался, глядя при этом так, будто я в лучшем случае научилась ходить… а потом делал всё по-своему. Это страшно раздражало! Так же, как и Сатоши, он, оказывается, зашёл и на второй этаж, а затем и на третий…
Честно говоря, когда я запрещала подниматься, то преследовала несколько целей: во-первых, люди, хоть и наёмные работники, всё-таки новые, всё самое ценное — в музее, на втором, а значит, туда им не надо. Обокрадут ещё, потом я виноватой окажусь. Во-вторых, кухня на первом этаже, кладовка — тоже, спальня там тоже есть, зачем им выше? Да и площадь первого этажа огромная, этого с головой для работы на одного человека хватит. Ну и в-третьих, я так и не рассказала Рэйдену о новых жителях замка… За всё время он так ни разу и не вышел из спальни, что уже тревожило не на шутку, но я планировала всё же вначале рассказать ему о маленьких изменениях в Харакуне, а уже потом познакомить с людьми, а не наоборот.
Кайто оказался себе на уме. Он постоянно ходил, высоко задрав подбородок, поглаживая куцую бородку и звеня серебряными кольцами.
Стоило мне показаться где-то в зоне его видимости, как он тут же отвешивал комплименты. «Какая уникальная вышивка на вашем кимоно» переводилось как то, что я не отстирала какое-то крошечное пятно и Кайто считает мой внешний вид верхом неуважения к Его Лордейшеству. «Правда ли сегодня изумительная погода? Таким видом можно любоваться вечно», — говорил он, когда я шла с подносом к Рэю и невольно останавливалась напротив громадного окна, откуда открывался восхитительный вид на лазурно-лиловые шпили гор. Слова Кайто означали, что он считает меня ленивой нерасторопной барышней, которая вместо того, чтобы выполнять работу, залипает на местные красоты, из-за чего поданная господину пища будет не идеальной температуры.
Кайто вообще оказался тем ещё занудой, который очень быстро научил меня читать воздух, а иногда красноречиво закатывал глаза, когда я спрашивала что-то очевидное, на его взгляд. Порой дёргался глаз от его замечаний, но в то же время я не могла не отдать должное: свою работу он выполнял великолепно. Не только первый этаж, но и второй, и третий избавились от пыли и паутины, гардины были перестираны и отутюжены, мебель отполирована, всевозможные статуэтки и фигурки засверкали, в холлах запахло свежестью. До четвёртого уборщик, к моей удаче, пока что не добрался. И при всём при этом я ни разу не видела Кайто выполняющим свои обязанности — то есть кверху попой с половой тряпкой или шваброй или развешивающим перестиранное бельё. Когда бы я с ним ни сталкивалась в коридорах, он просто ходил с надменным видом.
Ну… я рассудила так: главное — результат, верно? Результат был. Это как у программистов — вроде бы ходят целый день туда-сюда, болтают, играют в бильярд или настольный теннис, а потом оп — и код написан, всё работает.
***С Рэем отношения складывались… странно.
С нашего первого сеанса массажа прошло несколько недель.
Он как будто и был рад меня видеть, но при этом много хмурился, отрицательно реагировал на любые предложения прогуляться и предпочитал молчать. С другой стороны, я видела его спину и понимала, что, скорее всего, мужчина испытывает сильные боли, о которых предпочитает молчать. Добавить сюда реабилитационные массажи, эффективность которых я постепенно наращивала, и вот он, результат.
Одно радовало — Рэйден больше ни разу не проявлял возражений. То есть я видела, что он всё так же смущённо снимает кимоно и нехотя переворачивается на живот, подспудно ожидая, что я начну охать и ужасаться его шрамам, но самое тяжелое — заставить ежедневно проходить через не самую приятную процедуру — получилось само собой. На вторую нашу встречу, когда Рэй вновь завёл старую шарманку о том, что даже исэи не справились, я ответила:
— А мне будет приятно, если ты не станешь сопротивляться и попробуешь мне довериться.
— О, человек солнца, откуда у тебя вообще мысли, что ты можешь мне помочь? — проворчал Рэй, но с тех пор вполне себе слушался.
Я всегда старалась принести ему обезболивающий чай за час до процедур, а в конце завершала сеанс расслабляющими движениями и укрывала мужчину тёплым одеялом.
Мне нравилось касаться Рэя. Стоило увидеть его рельефную спину, как пальцы сами собой зудели от желания почувствовать тепло его кожи. Да, из-за шрамов внешне она выглядела далеко не так эстетично, как фотографии моделей в журналах, но для меня она была по-своему прекрасна. Я чувствовала руками Рэя, его тело было отзывчивее, чем любимая скрипка музыканта. Одного прикосновения к Рэю обычно хватало, чтобы уловить, в каком состоянии духа он находится, хорошо ли спал, перебирался ли сегодня в кресло, чтобы проехаться хотя бы по спальне, или так и лежал в кровати.
Рэй обычно был молчалив, но отвечал на какие-то вопросы, однако стоило начать расспрашивать о ранении, как он замыкался, становился очень хмурым, почти злым. Слово за слово, сеанс за сеансом я только и смогла вытянуть, что основная рана на спине — след от необычной ловушки, в которую он попал, когда велись военные действия, а другие — оружие неприятеля. Все травмы были получены в один промежуток времени, пятьдесят три года назад. Я несколько раз уточнила, подумав, что ослышалась, но нет — пятьдесят три, всё верно.
— А сколько тебе лет? — переспросила на автомате всё же.
— Триста тридцать четыре, — без запинки ответил Рэйден, бросив на меня косой взгляд из-под пушистых ресниц.
«А, ну, наверное, тут по-другому летоисчисление идёт», — отмахнулась я про себя.
[1] Темпура — панировочная рисовая мука для обжарки продуктов во фритюре. В азиатской кухне эту муку используют для приготовления кляра, в котором обжаривают морепродукты: кальмары, креветки, рыбу и различные овощи, а также готовят горячие роллы.
Глава 8. Принцы Аккрийские
Лорд Чернильных Небес Рэйден Аккрийский
Лорен действительно была солнечной во всех смыслах этого слова, с её возникновением в Харакуне жизнь дракона как будто стала ярче. Рэйден мысленно покачал головой и усмехнулся тому, что изначально принял эту девушку за подосланную убийцу.
За всё время пребывания в Харакуне она чудила, зачем-то набрала одежды из его гардеробной и кучу церемониальных носков — чёрных, которые любили драконы, но не люди, — делала на голове необычные прически, ежедневно приходила к нему в спальню, чтобы сделать массаж, и искренне верила, что может помочь. Ему! Дракону с пятидесятилетней травмой, который накапливает магию и оборачивается во вторую ипостась раз в год! Его даже брат Широ, выбравший стезю исэи, осматривал и развёл руками, сказав, что ничем не может помочь.