В Москве ещё при царе, с 1916 года сахар и хлеб начали распределять по карточкам, с лета Временное правительство постановило перевести на распределение по карточкам во всех магазинах, независимо от форм собственности, почти все простые продукты питания и промтовары. Но в 20 000 московских магазинах и лавках за большие деньги можно было достать из-под прилавка всё…
На первом этаже в доме Гагарина на Никитских воротах шла рукопашная схватка. Падали беззвучно в грохоте выстрелов стеллажи с консервными банками, коробками и бутылками. Оказалась разбита большая фаянсовая кадка с грибами. На полу в луже из крови, едкого уксуса, смешанного с коньяком и ликёром, плавали маринованные белые грибы, человеческие внутренности, куски черепа с волосами и рвотная масса. Из простреленной водопроводной трубы полилась вода, превращая битый кирпич и штукатурку в густую жижу. Пятеро рабочих из Марьино и трое солдат 55-го запасного полка были быстро убиты или тяжело ранены, остальные стали отступать наверх по чёрной лестнице, заваленной разным хламом, ящиками и тряпьём. Сверху юнкера и офицеры бросили на лестницу две ручные гранаты, оглушив отступающих и ранив. От взрыва вспыхнула сухая упаковочная бумага, на лестнице начался быстро разрастающийся пожар, дом заполнился удушливым дымом. Уже в дыму офицеры штыками и шашками добили оглушённых солдат и рабочих. Среди затаившихся во время боя постояльцев гостиницы началась паника. Однако боевая задача была выполнена. Трупы выволокли к началу Малой Бронной к дому «Романовка», где проживали студенты и московская богема и бросили там как падаль…
Попытка дальнейшего продвижения по Тверскому бульвару к Никитским воротам основных сил Саблина и Курашова была блокирована перекрёстным пулемётным огнём из дома Гагарина, из огромного дома Коробковой — дома страхового общества со львами и драконами на крыше, где засел большой отряд из 300 юнкеров, офицеров, студентов, чиновников, милиционеров, и из дома арендуемых квартир общества помощи студентам на углу Малой Бронной — «Романовки». Пулемёт с чердака дома Гагарина бил теперь безостановочно вдоль центральной и боковых аллей Тверского бульвара, не давая возможности эсерам подкатить орудие для подавления фланкирующих огневых точек. Кроме того, дом Гагарина закрывал собой всю площадь Никитских ворот, позволяя свободно перемещаться по ней отрядам и автомашинам из Александровского училища, офицерско-юнкерским отрядам Трескина, ведущим теперь бои за Кудринскую площадь. Попытка подкатить хотя бы до половины бульвара, к деревянному павильону летнего ресторана, артиллерийское орудие для картечного обстрела дома Гагарина, закончилась неудачно — выстрелами из 37-миллиметровой пушки из окна этого дома был повреждён щит и накатник орудия, осколками был ранен расчёт. Стрелять через густые ветви и стволы рядов деревьев было почти невозможно — у снаряда срабатывал бы взрыватель раньше времени. Атака отрядов эсеров Саблина и большевика Курашова окончательно остановилась, когда Трескин вызвал по телефону артиллерийскую поддержку, и с Арбатской площади батареей подполковника Баркалова было произведено по атакующим на бульваре два точных шрапнельных выстрела, убивших пять и ранившие восьмерых красных бойцов, после чего наступление полностью остановилось.
Началась артиллерийская дуэль — артиллерийская батарея офицеров на Арбате пытались привести противника, расположившего орудия у памятника Пушкина напротив Страстного монастыря на Тверской улице, к молчанию. Шрапнельные снаряды звонко лопались в воздухе, во множестве пробивая жестяные крыши домов веерами мелких, как горох, стальных круглых пуль. Постепенно бульвар стал затягиваться горьким дымом пожара от дома градоуправления и дома Гагарина, совершенно скрыв Страстную площадь от офицера-корректировщика на верхушке дома Коробковой…
Натиск рабочих отрядов со стороны Кудринской площади тоже был остановлен при помощи броневика между усадьбами графа Суворова и князей Долгоруковых. Первое сражение за Никитские ворота было бывшим лейб-гвардии полковником Трескиним выиграно, но стало понятно, что за Никитские Ворота предстоит тяжёлая и кровавая борьба…
Глава 20
Разгром офицерско-юнкерского восстания в Петрограде
29 октября 1917 года, не обсуждая ни братоубийственные события в Москве, ни братоубийственные события и Питере, митрополит Тихон, из текущих дел заслушав приветствия, предложения по упорядочению внутренней работы Собора в Москве по выбору патриарха, провёл молебен об умиротворении Родины в огромном храме Христа Спасителя. Вокруг храма Христа Спасителя уже были сооружены офицерами, юнкерами и черносотенцами пулемётные гнёзда из бочек, вывернутой брусчатки, брёвен и рекламных щитов лавок и мастерских. Юнкера и офицеры от храма и под словеса о любви посылали гулкие пулемётные очереди через реку в Замоскворечье по баррикаде 55-го запасного полка и по стёклам Трамвайной электростанции, по фасадам домов и заборам вдоль Пречистенской набережной.