В Москве же в послеполуденные часы, одновременно с боями на Тверском бульваре, на Тверской улице, в Кудрине и Лефортово, «мартовцы» — солдаты 193-го запасного полка, солдаты-«двинцы» и рабочие Хамовников, после захвата Провиантских складов, устремились по Остоженке и Пречистенке к зданию штаба московского военного округа. Неожиданно они попали в огневой мешок у церкви на перекрёстке Остоженки с Лопухинским и Зачатьевским переулками. Пулемёты офицерских и юнкерских расчётов открыли огонь из зданий уже пройденных, с тыла, и из зданий с фронта. Одновременно начался обстрел с флангов из переулков, с крыш и с колокольни церкви Воскресения Словущего. Из окон высотных домов офицеры и юнкера бросали вниз ручные гранаты. Потеряв за несколько минут шесть человек убитыми и вдвое больше ранеными, с залитого кровью проклятого перекрёстка, солдаты в панике отступили к Мансуровскому переулку. Раненных с тротуаров юнкера и офицеры подобрать не дали, и люди, умирая, протягивали руки к товарищам с мольбами о помощи, медленно истекая кровью…
Оказавшись перед необходимостью последовательного штурма домов-крепостей на Остоженке, солдатам окопной войны сейчас предстояло действовать только по своему наитию. Что бы они не предприняли, в конце наступления их ждал мощный узел обороны — храм Христа Спасителя, стилобат которого в военном отношении представлял из себя теперь форт с простреливаемыми для оборонительного огня со всех сторон подступами, под прикрытием артиллерийских батарей Кремля и Арбатской площади. Солдатского парламентёра с белым флагом, пошедшего к юнкерам с просьбой вынести раненых товарищей, убили одним метким выстрелом, как на стрельбище училища, через бойницу стены Зачатьевского монастыря. Из сквера у Штаба округа по скоплению солдат у Мансуровского переулка начали стрелять бомбомёты, однако весьма неточно. Одной из бомб был ранен бывший командующий армией бывшего Временного правительства генерал-адъютант в чине генерала от кавалерии Брусилов, проживающий в отставке в своём доме в этом переулке, после чего Брусилов позвонил по телефону Рябцеву и потребовал прекратить огонь из бомбомётов по его дому. Обстрел прекратился, но стало понятно, что прорваться через кварталы Остоженки и Пречистенки к храму Христа Спасителя и штабу округа без последовательного занятия одного дома за другим не получится. Отсутствие артиллерии здесь, как недавно в бою за Крымский мост, тоже сказалась негативно — наступление захлебнулось кровью, более того, можно было с минуты на минуту ждать контратаки офицерских отрядов с целью отбить Провиантские склады. Кудринская площадь всё ещё находилась под контролем офицеров Трескина, а широкий и густо заросший деревьями Новинский бульвар под контролем юнкеров Александровского училища. Пришлось солдатам и рабочим строить на Остоженке баррикады, чтобы помешать атаке броневиков между Барыковским и Лопухинским переулком…
В Питере во второй половине дня события развивались стремительно. Солдаты лейб-гвардии Кексгольмского полка выбили 150 офицеров и юнкеров-николаевцев из здания телефонной станции, и захватили 45 путчистов в плен на верхнем этаже, когда у них кончились патроны. Основной же отряд офицеров и юнкеров под прикрытие своего броневика с боем двигался по улицам к Исаакиевской площади, к зданию Министерства земледелия и, после короткой атаки захватил его. Здесь лейб-гвардейцы-фронтовики наконец-то забросали броневик гранатами, повредив колёса. Четырёх офицеров обслуги броневика под командованием поручика, убивших из своих пулемётов за шесть часов более двадцати солдат и рабочих, ранивших более полусотни, лейб-гвардейцы убили беспощадно при попытке покинуть бронемашину. Не давая закрепиться жестокому врагу в здании Министерства земледелия на Исаакиевской площади, солдаты привезли 3-х дюймовое орудие и открыли по зданию огонь…
Одновременно лейб-гвардии Семёновский и лейб-гвардии Егерский полки выступили к Царскому селу против казаков Керенского, Савинкова и Краснова. Солдаты двух лейб-гвардейских резервных полка пошли в бой на казаков Краснова не потому, что так решил Ленин или Сталин, а потому что так снова решили их полковые комитеты — хватит беззакония, коррупции и кровавой войны для обогащения капиталистов. Снова солдаты кричали на полковом собрании: