Глава 2
Чёрные тюльпаны Афганистана
Двоюродный брат Дениса Алёшина, красивый, стройный и голубоглазый юноша Андрей Алёшин в панаме-афганка, в тяжёлом бронежилете старой модели, в трофейной пакистанской разгрузке-лифчике с патронными магазинами, попарно смотанными изолентой, при фляга в чехле, штыке-ноже ММГ в рыжих бакелитовых ножнах, в кедах, не имея ничего лишнего, кроме желания остаться вот здесь, на этом месте навсегда, и никуда не идти, а только спать, пить лимонад «Пепси» и снова спать, лежал на животе, справа от него лежал его автомат АКМС. Чтобы заводской лак на прикладе автомата, расплавленный от жары не прилипал к рукам, приклад был зачищен шкуркой до голой белой древесины. Слева от него затаился среди камней рядовой Мурат Хабибулин, покачивая над головой суставчатой антенной коротковолновой радиостанции Р-158 «Виконт». Позади них, в складках жёлтой афганской земли, колыхая над собой марево раскалённого выхлопа и пыли, подвывал двигателем БМП-2Д из их мотострелковой роты. В небе слышался хорошо знакомый гул транспортного четырёхмоторого турбовинтового Ан-12 по прозвищу «Чёрный тюльпан», кроме доставки вооружения, пополнения, обычно уносившего из Афганистана домой отпускников, дембелей или груз 200 — тела погибших или умерших солдат, офицеров или вольнонаемных служащих из Афганистана.
Нужно было ждать…
Андрей всегда любил спать на животе, закрыв голову подушкой или краем одеяла, словно прячась от кого-то. С самого детства он мог заснуть только ощутив мягкую тяжесть пухового неба на своей щеке. Вот и сейчас, на этом раскалённом пятачке земли Афганистана, имея целый час покоя для всегда желанного для солдата сна, он с ужасом чувствовал, что благодатный сон всё не наступал. В голове медленно, как на заедающей пластинке или растянутой магнитофонной ленте плыла песня англичанина сэра Киплинга про белого колонизатора в пустыне Сахара, переделанная на манер Афганистана и часто исполняемая командиром отделения сержантом Гасымовым под гитару, с азербайджанским акцентом и без слуха. Зато песня была весьма подходящей для советской оккупации Афганистан не только потому, что это было в духе колониальной войны, но и потому, что отвечала определения Киплинга для войны вообще, ведь на войне когда-то без вести пропал его сын:
— Если кто-то спросит, почему мы погибли, ответьте, потому что наши отцы лгали нам…
Гасымов и его гитара-шестиструнка фабрики клавишных инструментов Ростов-Дон сейчас томились в БПМ-2 сзади в ложбинке, но песенка в сознании Андрея крутилась уже час:
Гасымов после демобилизации хотел создать кооператив по производству акустических и электрических гитар, и по этой причине знал почти всех производителей акустических и электрических гитар в Союзе, где можно было бы достать комплектующие и оснастку, имея в записной книжке длинный список: «Гонг» — рижский 750-й завод технических средств пропаганды и звуковой аппаратуры, минский завод «Транзистор», фабрика музыкальных инструментов «Терек» в городе Орджоникидзе и фабрика клавишных инструментов «Ростов-дон» производственного объединения «Кавказ», ростовская-на-Дону баянная фабрика, куйбышевская фабрика щипковых музыкальных инструментов и сталелитейный завод, новосибирский завод радиодеталей «Оксид», ереванская экспериментальная фабрика музыкальных инструментов, черниговская фабрика музыкальных инструментов имени Постышева, филиал свердловского завода «Эльта», одесская фабрика музыкальных инструментов, львовская опытно-экспериментальная фабрика народных инструментов, белорусское производственное объединение музыкальных инструментов в городе Борисов, свердловская фирма клавишных музыкальных инструментов «Урал», ленинградский завод «Аккорд» и завод спортивных изделий и электромузыкальных инструментов — арендный завод «Муздеталь»…