Светило сияло с неба, вода была прекрасной. Океанские волны с шумом разбивались о камни преграды, а дозорные, стоявшие над ними и внимательно всматривавшиеся в бурлящие воды, не подавали никаких сигналов тревоги. То есть денёк был образцово восхитительный.
Наша суша по сравнению с нашим морем является почти безопасным местом. Конечно, на ней встречаются и драконы, и волки, и хищные ящеры, и ядовитые белки, но по сравнению с тем, что живёт в море, они сущие цыплята. В море косяками ходят зубастые рыбы — они нападают на всё плавающее и оставляют от человека один костяк за несколько секунд. В море живут страшные головоноги, у которых длина щупальцев в восемь раз больше роста взрослого человека — такие твари с лёгкостью ловят китов на завтрак. Они способны порвать рыбацкую лодку прямо на весу или утащить человека с корабля, если тот вдруг забудет закрыть входной люк. По этой причине наши рыбацкие лодки выходят в море только зимой, когда головоноги уплывают куда-то в тёплые места, а корабли в море ходят только такие, которые длиннее головонога минимум в двое. Иначе твари утащат его на дно в первые минуты плавания. Никому за время плавания не придёт в голову выйти на палубу, это верная смерть, все наши корабли имеют прочные крыши, из-под которых моряки не высовываются до прихода в порт. По этой же причине на наших кораблях нет парусов — они бывают только гребными. Паруса бывают только на рыбацких лодках, а вот на кораблях их нет — починить заевший или не поднимающийся парус в море будет некому.
Это не все чудовища, которые обитают в океане. Иногда к берегу прибивает штормом туши китов или головногов, на их мясе видны следы укусов огромных челюстей. Люди никогда не видели таких существ, а те, кто видели, уже никому не смогут об этом рассказать. Папа говорит, что это либо гигантские акулы, либо морские плавающие ящеры. Как по мне, так это странно — ящеры живут на суше и дышат воздухом, как мы, что им делать в море?
Но в этот день никого из хищников не было в нашем бассейне — небольшой гавани, отгороженной от океана специально установленными огромными камнями, через которые не пробраться ни зубастым рыбам, ни головоногам. Во избежание неприятных неожиданностей на камнях, в специально смонтированных клетках, стояли старшеклассники — ученики седьмых и восьмых классов, и всматривались в воду — всегда остаётся вероятность, что через разъеденные волнами камни прорвётся небольшая акула или зубастая рыба. Такое случалось в прошлом, но сегодня всё было спокойно.
Мы с Найвой, Масей, Серым, Макуной и сотней других друзей весело соскальзывали с покрытых водорослями камней прямо в бурлящие волны бассейна. Восторженные визги висели над водой непрестанно. Несколько взрослых с улыбками наблюдали за нами сверху. Это были те взрослые, которые несколько минут назад ныряли в воду первыми, с копьями — на случай, если в бассейн проникла незамеченной какая-нибудь маленькая акула.
Мы уже в десятый раз съезжали «очередью» со скользких прибрежных камней и думали, что день удался, когда над водой внезапно поднялся огромный столб. Щупальце головонога! Какое же оно большое, почти до второго этажа, а может быть, и до третьего! Остановиться не было никакой возможности, мы так и плюхнулись в воду, но ещё до того, как солёная вода закрыла нам рты, мы дружно издали тревожный крик «Вау!». Нам самим ничего не грозило, мы были слишком далеко от ограды, а вот дозорные старшеклассники могли пострадать. Головоног начал загибать щупальце, чтобы пошарить в бассейне. Малышня вовсю гребла к берегу, выходя из зоны досягаемости хищника. А вот дозорные на ограде так и не поняли, откуда грозит опасность — они всё ещё смотрели вниз, в воду. В щупальце полетели стрелы — взрослые сверху начали стрелять, не столько для того, чтобы нанести головоногу ущерб, сколько для того, чтобы дать понять дозорным, откуда надвигается опасность. Для щупальца головонога наши стрелы — не более, чем для человека заноза. Старшеклассники на ограде наконец-то поняли, что им грозит, и начали разбегаться.
Головоног загнул щупальце в бассейн и начал в нём шарить. Из-за высоких камней ограды он мог дотянуться всего до нескольких метров в бассейне, и, конечно, никого не поймал, зато снёс одну из дозорных клеток. Все пловцы к тому времени уже были на берегу, последних друзья вытаскивали из воды за руки. Остальные издевательски свистели. Старшеклассники тоже успешно достигли безопасной зоны.
Наверху послышался шум, затем раздалось глухое «Бум!», и в головонога полетел горящий моток тряпок, пропитанный маслом. Это принесли катапульту нашего папочки. Особого вреда огонь головоногу не нанёс, зато горящее масло, растекаясь по воде, начало жечь ему щупальца, и головоног уплыл. Они такого не любят.
— А потом нам всем запретили купаться, из-за этого гадкого головонога, — возмущался Серый за обедом у нас дома, поглощая капустный суп. Его родители находились на дальнем поле, и мама пригласила его пообедать у нас.
— Если бы он вернулся и съел кого-нибудь из вас, он показался бы тебе ещё более гадким.
— Ну, да, — согласился Серый после некоторого раздумья.
— Что вам больше нравится: собирать травы на суп или заготавливать тростник на верёвки после обеда? — спросила мама.
Я начал лихорадочно соображать. Резать тростник — та ещё работёнка, листья у него острые, пока его срежешь, он сам тебя десять раз порежет. Собирать кислую траву, так приятно освежающую суп, намного легче. Однако, летающий корабль находится ближе к зарослям тростника. Поэтому я сказал:
— Тростник.
Найва было вскинулась, чтобы обозвать меня дураком, но потом сообразила и промолчала.
— Решено. Отправляетесь резать тростник.
— Не хочу тростник, — заныл Мася, — он колется.
— Старший мужчина сказал «тростник», значит, ты слушаешься старшего мужчину, — с улыбкой сказала мама.
Мася высказал всё, что он думает о необходимости слушаться старших мужчин и старших вообще, чем вызвал только новые улыбки. Маленьким такое можно — они ещё не знают, что значит Порядок. Этому нас учит Главный Ведун только со второго класса. В законы Порядка входит, между прочим, и такое правило: если старший в группе мужчина говорит кому-то «иди и умри» ради того, чтобы выжили остальные, то для избранного им человека честью будет умереть. Такое случается довольно часто — когда группу работников, например, застают врасплох хищные ящеры. Пока избранный отвлекает, все остальные спасаются.
Пока я предавался раздумьям о суровости нашего мира, обед закончился.
— Копья не забудьте, ножи, стрелы для самострелов, — напутствовала нас мама, глядя на то, как мы прислонили копья к стенам, пока взваливали на себя заплечные мешки для тростника.
— Мы не забыли, мы мешки одеваем! — дружно запротестовали мы с Найвой.
Серый взял своё копье, прихватил наши, и мы двинулись. На выходе из пещеры двое стражников подпирали ворота, позабыв о долге постоянно следить за обстановкой. Впрочем, их можно было понять: было жарко, и они спрятались в единственном затенённом месте. Мы остановились на выходе, чтобы дать глазам привыкнуть к яркому свету.
— Что-то вы поздновато на работу, — приветствовали нас стражники добродушным подзуживанием.
— Мы с утра заняты были, головонога на живца ловили, — ответила Найва ставшей уже противной от постоянного повторения шуткой.
Стражники захихикали:
— Ну что, поймали?
— Обязательно поймали бы, да только там набежали такие вот громкие как вы, давай шуметь, огненные шары кидать, всю дичь распугали, — ответил Серый.
Стражники довольно загрохотали басовитым смехом. В этот момент какая-то шальная ядовитая белка выскочила у них из-под ног и с перепугу вскочила на Майлайтина, взобравшись по плащу ему прямо на плечо.
— А-ах, — втянули воздух стражники.
— А-ах, — втянули воздух мы с Серым.
Моё копьё было у Серого, копьё Найвы, впрочем, тоже. Дотянуться до белки руками мы не успевали. Масе тысячу раз показывали на картинках опасных зверей дома, тысячу раз им рассказывали об этом в детском саду. Но сейчас Мася не узнал опасного зверька, вместо этого он повернул голову и обрадовано сказал: