Ол широко улыбался бабушке, но, когда он мельком взглянул на Макси, той показалось, что ее обдало ледяным ветром.
Совсем не удивительно, что Эвелина заподозрила что-то, раз Ол ведет себя так недружелюбно, провоцируя Макси на ответную враждебность.
— Макси сегодня что-то очень бледна, ты не находишь? — заметила Эвелина.
— Тогда прогулка в саду ей вовсе не повредит, — ответил Ол.
Заметил ли он, как изменилась Макси за последнее время, как она похудела? Увидел ли он синяки под ее глазами, потерявшими свой блеск, впавшие щеки, осунувшееся лицо? Вряд ли… Он ведь ни разу пристально не посмотрел на нее, как он мог заметить это?
— Прекрасно.
Макси встала, широко улыбаясь Эвелине. Она недоумевала, гадая, что заставило Ола искать встречи с ней и что он хочет ей сообщить. Ей казалось, что им теперь уже совсем не о чем разговаривать.
Последнее время они старательно избегали друг друга. Макси — потому что чувствовала смущение, а Ол… Кто знает, что чувствовал Ол…
— Макси, я хочу, чтобы ты снова поднялась ко мне после разговора с Олом. Мы еще не закончили разговор, — непререкаемым тоном заявила Эвелина.
Ол повернулся к пожилой даме со своей лукавой улыбкой, которая могла растопить любое сердце.
— Сдается мне, Ба, что ты хочешь заявить на Макси исключительные права…
— Ты еще слишком молод, чтобы делать мне замечания, — шутливо надулась Эвелина.
— Да знаю, знаю. Ты говоришь мне об этом почти каждый день, но я уже так давно не видел Макси. Что плохого, если мы немного пообщаемся?
— Тогда своди ее куда-нибудь пообедать, чего ты тянешь? — предложила Эвелина.
Ол смерил Макси задумчивым взглядом.
— Может быть, может быть, — проговорил он неопределенно.
И Макси, и сам Ол прекрасно понимали, что такое романтическое приглашение вряд ли последует, а если и последует, то вероятность положительного ответа на него весьма невелика.
Как только они вышли в коридор, Макси спросила озабоченно:
— Что случилось?
— Чем тебе не нравится сад как место для беседы? Кроме того, бабушка может высматривать нас там. Не будем обманывать ее ожиданий.
Ол не стал ждать ее ответа, а просто пропустил вперед и стал спускаться по лестнице вслед за ней.
Щеки Макси покрылись слабым румянцем. Она вспомнила, как месяц назад Ол перехитрил ее, сказав ей, что бабушка наблюдает за ними, а сам воспользовался ситуацией и поцеловал ее.
В саду Макси почувствовала себя немного лучше. Она вдохнула свежий воздух, напоенный ароматами трав и цветов, и печальные мысли отпустили ее хоть на какое-то время. К тому же, находясь под открытым небом, она не страдала клаустрофобией, которая пугала ее всякий раз, когда они встречались с Олом в одном помещении.
Ол сразу же перешел к делу.
— Я думаю, тебе будет интересно узнать, что финансовый договор с отцом твоего жениха только что вступил в силу, — сообщил он ей.
Макси постаралась не выдать своих чувств. Она, конечно, была рада, что Френсис Слейтер, к которому она питала искреннее уважение, получит деньги. Что эти деньги помогут ему рассчитаться с долгами. Но вот младший Слейтер больше не был ее женихом.
Макси не считала возможным сохранить помолвку с Майклом после того, что случилось. Как она могла выйти замуж за кого-то другого, если прекрасно теперь понимала, что единственным мужчиной, которого она по-настоящему любила, был Ол, ее бывший муж.
Ее последняя встреча с Майклом на следующий день после их свидания с Олом была весьма натянутой. Ей пришлось долго и не слишком внятно объяснять, что она больше не хочет выходить за него замуж и что их отношения не могут дальше продолжаться.
Майкл был просто сражен этой новостью и никак не мог взять в толк, что случилось, чем объясняется такая разительная перемена в чувствах Макси к нему. В силу сложившихся обстоятельств — она сильно сомневалась, что Рикки способна промолчать о ночном визите Ола в спальню невесты ее брата — Макси пришлось рассказать Майклу часть правды. Она призналась, что была женой Ола Сазерленда. Призналась и в том, что ее чувства к бывшему мужу еще, как выяснилось, живы. Майкл был совершенно ошеломлен и раздавлен.
Но кому это известие, должно быть, доставило немалую радость, так это Клементине. Мамочка Майкла явно не сожалела по поводу разорванной помолвки. Она наверняка тут же вытащила из рукава одну из своих протеже, которая могла бы стать идеальной кандидатурой на роль жены ее сына.
У Макси сердце кровью обливалось, когда она вспоминала убитого горем Майкла. Но рассказывать об этом Олу она посчитала излишним. Ей вовсе не хотелось, чтобы Ол Сазерленд оттачивал на ни в чем не повинном Майкле свое остроумие.