– Свет, может, маме позвонить?
– Нет, Лиза.
– Ну, если никто из вас не виновен – чего прятаться?
– Я боюсь. Никто не виновен! А вдруг…
– Ты поговори с Сашкой.
– Да ну. Вдруг его посадят.
– Да ну тебя! Ты что приговор читала? Обвиняешь зря. Как дело-то было?
– Какая разница. Впутал меня в это. Не знаю, что делать.
Меня спрашивали, что я могу сказать про Свету. Я ничего не мог сказать. Её мама плакала и винила меня во всём. Даже в том, что эта квартира моего братца – якобы как булгаковская «нехорошая квартира», раз там случаются всякие вещи и появляются бомжи. Нам с Феликсом всё это надоело. Мы решили последить за несколькими Светкиными подругами, так как меня не покидало чувство, что она где-то здесь. Устраивать засаду в институте было гиблым делом.
– Свет, по-моему, я видела Сашку возле моего дома.
– Ну и что? Слышать про него ничего не хочу! Я же говорила, ещё искать меня будет.
– Волнуется, наверное.
– Ага…
– Дура ты, Светка. Вот всё у тебя есть, а тебе всё не то.
– Ну да, конечно! Где всё-то?
– Жилплощадь отдельная. Хороший человек. Жила бы и радовалась.
– Ой, не смеши меня, Лизка.
Однако слежка ничего не дала. Больницы и морги мы сразу обзвонили. Я уже как-то так привык жить один и в этой квартире. Но одиночества и пустоты не чувствовал. Феликс уехал.
Тем временем произошло и хорошее событие. Преступление было раскрыто. Впрочем, ничего сложного в нём не было с самого начала. Стали проверять круг общения убитой – Медведевой Раисы Ивановны. Её близкий знакомый – Конюхов Степан Петрович, тоже бомж, сразу попал под подозрение.
Тем более, он во всем сознался, когда ему сказали, что есть неопровержимые доказательства – его отпечатки пальцев на орудии убийства. Он показал, что они вдвоем решили ограбить нашу квартиру. На это их подтолкнул тот факт, что Света уронила ключи возле дома и не заметила этого. В общем, ключ от квартиры, где деньги лежат, оказался у них.
А мне Света даже ничего не сказала. Они сделали ключи себе, старые подбросили Свете на другой день, а остальное было делом техники, как они думали. Но здесь не повезло. Когда они только вошли в прихожую, дверь кто-то стал открывать снаружи. Потом звуки прекратились, человек ушёл. Это, наверное, Света заходила, но что-то вспомнила и ушла.
Как раз после этого между подельниками разгорелся спор – уходить или нет. Тогда Конюхов в состоянии аффекта, как он сообщил, ударил Медведеву по голове тем, что под руку подвернулось.
«Эти бабы вечно всё испортят»,– прокомментировал он. Раиса Ивановна настаивала на том, чтобы довершить начатое – за это и поплатилась. Как сообщил Конюхов, он сделал всё правильно – когда он покинул место преступления, девушка, потерявшая ключи, попалась ему навстречу. Он думал, что Медведева жива, но она скончалась. Этого Конюхов не ожидал.
Но тогда Света должна была вернуться и увидеть труп. Значит, она знала о нём. И никому не сказала. Я не понимал ничего.
Когда всё уже улеглось, и я сообщил всем, кто знал об этом, чем дело кончилось, я вдруг неожиданно встретил Свету. Я уже и думать о ней забыл, а её вещи давно перевёз её маме. Но мы столкнулись на аллее в сквере – шли прямо друг на друга. У неё был какой-то уставший и грустный вид.
– Ты где была? – Спросил я, почему-то ничуть не удивившись.
– Я с убийцами не разговариваю,– отрезала она.
– Чего? – Вот тут я уже удивился.
– Это же ты убил ту бабу, кто же ещё? – Заявила она, глядя куда-то вниз и в сторону.
– С чего бы? – Усмехнулся я. – Я с тем же успехом могу сказать, что это ты убила и скрылась.
– Да что ты!
Такая мысль явно не приходила ей в голову. Мне надоело разговаривать. Я даже не стал объяснять, что она глупо поступила. Даже не по отношению ко мне, а к себе и своим родителям.
– Вообще я человек слова,– сказал я, намереваясь закончить всё это,– но в данном случае слово придётся забрать. Не хочу больше ничего знать о тебе.
Я даже не стал говорить ничего про потерю ключа, про то, что она знала про труп и про то, что в трудные времена близким людям надо держаться вместе. Я просто пошёл дальше по аллее сквера. День был солнечный, тёплый, и мне было удивительно хорошо.