–Захар, я тоже рад тебя видеть. Не знал, что ты приедешь,– ответил я.
Мне было всё равно, как я выгляжу.
– Ты где валялся? – спросил Захар, кладя свой рюкзак на пол и садясь на стул.
– Отстань, я смертельно устал. Я снял всю одежду, которая действительно оказалась вся грязная и непонятно какая, и в трусах повалился на кровать.
– Ну рассказывай, как ты дошёл до жизни такой, – произнёс мой друг, доставая при этом из рюкзака три пинты пива, пол-литра водки, коробку вина, печеную курицу, банку маринованных огурчиков, копчёную рыбину, полбуханки чёрного хлеба, батон белого и пакет семечек, – чую, здесь не обошлось без женщины, а в таких делах я никогда не ошибаюсь, ну, за что она тебя так поистаскала?
– Захар! Ты с ума сошёл?– Спросил я, удивлённо глядя на стол. – Не буду я пить. А, может, и буду, не знаю. Ты спрашивал, где я был, так вот, я не знаю. Я не сумасшедший, не надо на меня так смотреть. Я действительно ушёл вчера, встретил одну девушку и больше ничего не помню. А что, много времени прошло?
– Да нет, часов двенадцать,– Захар уставился на меня как баран на новые ворота,– погоди, какая девушка, рассказывай с начала, она тебя дубиной огрела, ты к ней злостно приставал? Где у тебя стаканы?
– Нет,– отрезал я,– давай наливай. Начну с начала, не перебивай. Делай, что хочешь, только не перебивай. Я встретил девушку.
– «Полумесяцем бровь»[10]? – улыбнулся Захар, вставая и подходя к серванту Клавдии Александровны с посудой.
– Не перебивай. Я подпихнул подушку под спину и сел. Ты вообще приехал вовремя. Мне надо с тобой посоветоваться, – начал я.
– Ну, я всегда вовремя,– сказал Захар, снова улыбнувшись, доставая откуда-то из глубины две маленькие стопки и два гранёных стакана.
– Не перебивай! Я встретил её давно. Оля же ушла, ты же знаешь, хотя я как будто ничего и не потерял. Та Оля звонила, её подруга, но это не то. В общем, я пошёл гулять, заблудился, вышел на кладбище и там встретил её, – продолжал рассказывать я.
– Олег, подожди, на кладбище? Ты встретил её на кладбище? Ночью? – Захар удивлённо смотрел на меня.
– Захарка, брось, я тебе как другу доверяю, никому другому не скажу, и ты молчи, – ответил я, попутно надевая чистую, сухую тельняшку и старые домашние джинсы.
– Я могила! Извини за каламбур! – улыбнулся Захар.
– Вот. Днём, около двенадцати, я её встретил. Такая красивая брюнетка, но печальная, грустная, бледная, сказала, что её зовут Марина. Потом я ещё ходил её искать, но встречал кого угодно, только не её. Потом я её встретил вчера уже в белом, а потом ничего не помню, – сказал я, косясь на курицу, – вдруг неожиданно захотелось есть.
– Погоди, в белом, а до этого она была в серо-буро-малиновом что ли? – Спросил Захар.
– Нет, в видавшим виды чёрном платье, – со злостью ответил я, поражаясь его недогадливости.
– Ага! Ты ещё скажи, что в руках у неё были серп и венок и шла она, не ломая цветов, не топча травы, – с небольшим раздражением в голосе сказал Захар и, взяв гранёный стакан со стола, начал наливать туда водку.
– Да нет же, не было такого… Хотя, может, и не топча, как ты выражаешься, травы, а что? – Я уставился на Захара.
Он сначала замер, перестал наливать, потом посмотрел на меня так, будто привидение увидел.
– Это правда? – Спросил он, оторопело глядя на меня.
– Да. Ты что знаком с ней? – Я ближе придвинулся к столу.
– Нет, – ответил он,– слава Богу.
Захар долил водку в стакан, залпом выпил, закусил огурчиком, потом налил ещё, посмотрел на стакан с задумчивым видом, потом посмотрел каким-то странным взглядом на меня и сказал:
– Знаешь, друг, беги. Лучше беги. Как говориться, довелось тебе поручкаться с самой Мареной, – Захар снова выпил и грустно посмотрел на бутылку.
– С кем, с кем? – Не понял я.
– Вот ты вроде славист, польское чего-то там изучаешь, а не знаешь элементарных вещей. Даже я знаю, да и батя мне рассказывал. В Интернете всего полно. Почитай. Есть такая девушка, Мареной зовут, появляется только в полдень дня или года, в полночь дня или года, молодая, красивая, с распущенными волосами, с венком, с серпом, в лохмотьях, и вслед за ней туча всё время взмывает.