Только знаешь, кто она? По славянской мифологии – женский злой демон с двумя душами, пьющий кровь людей и детей. Она может быть девушкой в белом, женщиной в чёрном и рванье, женщиной с крючковатым носом, сгорбленной старухой, кошкой, кобылой, свиньёй,– в общем, оборотень. Ты понял? Тебе крупно не повезло.
– Нет. Не может быть, – теперь настал мой черёд вытаращиться на Захара.
– Мне батя рассказывал, что ночью на кладбище её очень даже можно встретить. А если её имя произнесёшь вслух три раза подряд, то она заберёт к себе, в мир мёртвых. У нас раньше всё время, когда на даче жили, батя с друзьями собирался, так кому-нибудь обязательно к ночи приспичит на кладбище на машине ехать, так он всегда говорил.
– Да ну, бред, сказки, веришь во всякую хрень, – я обиженно отвернулся.
– До чего глупы крестьянские дети! Я тебе говорю! Сам в Интернете прочитай! – Захар начал повышать голос.
– Да иди ты! Интернет – это большая помойка! – Я тоже начал кричать.
– Спокойно! Олег, «ты у нас такой дурак по субботам али как»[11]?– сказал Захар,– я тебе говорю, это всё не шутки, брось, уезжай, мы с тобой вместе уедем, я тебя вытащу.
– Не надо, – сказал я,– спасибо за участие.
– Нет, ты дурак,– Захар встал и зашагал по комнате.
Учитывая её размеры и тип его телосложения, это было не просто сделать.
– Пойдём у неё самой спросим, – со слабой надеждой в голосе сказал я, повернувшись к нему.
– Ты не понимаешь? Я тебе русским языком говорю, – Захар встал и вышел на улицу, видимо, курить.
Мне это уже надоело. Я понял, что мне надо делать. Но нужно было как-то отвлечь Захара. Я знал, что он не оставит меня одного. Мне было нужно время. Мне нужно было подумать. Он вернулся, и как я и ожидал, сказал, что останется ночевать со мной и не сомкнёт глаз.
Однако он ошибся. Сомкнул и ещё как. Ещё бы – от такого количества снотворного. Я вытряхнул в стакан с вином (оно не прозрачное) полпузырька экстракта валерианы, взятого из шкафчика Клавдии Александровны, и буквально заставил Захара это выпить.
Я всю ночь не спал – курил, хотя по жизни я не курю, тщательно обдумывал всё, писал письмо. Рассказывал всё, как было. Иногда я выходил в сад: луны не было видно за облаками. На домах, на деревьях, на заборах, на траве лежала ночная тень.
Получалось так, что я никому не нужен. Никто меня не любил. Дело всей моей жизни, которому я отдавал молодые годы, силы, старания, время оказалось никому не нужным, а главное, не нужным мне. Кто у меня был, кроме нее – задавал я себе вопрос. К кому или к чему я стремился бы так, как к ней?
Потом собрал в сумку свои вещи. Деньги, которые у меня оставались, я положил в коробку из-под чая на видном месте в моей комнате, а сложенный вчетверо лист бумаги засунул в книгу Герцена «Былое и думы» – Клавдия Александровна и Катерина когда-нибудь найдут и прочтут моё письмо.
Захару я оставил записку, где просил прощения, писал, что я всё понял и знаю, что надо делать. Затем я взял сумку и вышел из дома, а затем и из калитки.
Теперь я уже не сомневался в своём решении, как не сомневаются самоубийцы. Те из них, кто хоть немного колеблется, остаются живы.
Когда, вдоволь наговорившись сам с собой и нарезав с десяток кругов и восьмёрок по сельской местности, я вернулся в нашу хижину, то еле смог увернуться от кулака Захара.
Мой друг уже очнулся, прочитал записку и, облегчённо вздохнув, целился мне точно в челюсть. Совершенно справедливо. Надо отдать ему должное. Мы ещё немного поговорили, а затем двинулись к остановке.
Двойник
Двадцать восьмого июня, успев сдать последний экзамен и отметить с друзьями переход на второй курс, я решил сходить к моему одногруппнику Денису. На финальное испытание по информатике он не пришёл, а зря – ставили почти что «на халяву». Его телефон не отвечал, и я задумался, не заболел ли он.
Тем более мне очень нужно было забрать у него книжку «Ночной дозор». Книжка была не моя, и мне уже позвонили и поторопили с возвратом. Её обязательно нужно было вернуть во что бы то ни стало. Была бы моя, я бы, наверное, не пошёл, подождал бы начала следующего учебного года.
Я поднялся на этаж, позвонил в дверь и, когда мне открыла заплаканная и чем-то озабоченная Денисовская мама, я, краснея и извиняясь, выпалил: «Я Евгений Светозаров, мы учимся с Денисом в одной группе, я ему давал книжку «Ночной дозор», и теперь она мне до зарезу нужна, вы не могли бы дать?».