Тут мне в руки попала упаковка каких-то таблеток. Название показалось мне знакомым. Я раскрыл её и достал листок, где было написано про фармакологические свойства. Я прочёл: «Снотворное средство, оказывает седативное и некоторое миорелаксирующее действие» – так и есть, снотворное. Рядом с ней я нашёл ещё одну такую же коробочку. Я взял их и отложил в сторону.
До ромашки я всё-таки докопался – она была на самом дне. Потом я заварил два пакета в разные чашки и отнёс их в комнату. Я поставил чашки на письменный стол, туда же принёс и коробочки. Я высыпал все таблетки и сформировал из них две равные кучки.
Потом я решил, что необходимо оставить какую-то записку, но записка – жанр короткий, а мне необходимо было всё объяснить и, может быть, даже описать часть своих снов, чтобы стало понятно, почему в этом мире меня больше ничего не держит.
Я писал около часа не отрываясь. Потом я оставил листки на столе, выпил одну чашку с ромашкой и протянул руку к первой кучке. Меня всего трясло. По щекам катились слёзы, хотя мне и сложно в этом признаться. Я предпринял ещё одну слабую попытку дотянуться до таблеток, но тут зазвонил телефон.
Я тут же бросился к трубке. Это был сын. Он сказал, что у меня скоро будет внук.
Вор
Маленькая девушка на очень высоких каблуках и с большой красной сумкой с трудом вылезла из автобуса. Было заметно, что её очень удручало отсутствие рядом своего мужчины, который мог помочь это сделать, или чужих, но воспитанных мужчин, подающих дамам руку без задней мысли.
Девушка эта была курносенькая, миленькая, но довольно большеротая и с немного вытаращенными глазами. Её сразу отличали тёмные волосы с короткой профессионально уложенной стрижкой и платье в индийском стиле. Она произнесла слово «ужас» и направилась к видневшемуся впереди в левой стороне отдельно стоящему дачному дому. Пройдя вдоль нового дощатого забора по тропинке, девушка подошла к калитке, у которой стояла тёмно-вишнёвая «Шкода». «Значит, Саша Матвеев приехал»,– подумала она.
У дома, находящегося в глубине участка, к которому вела длинная каменная дорожка, за столом сидело много людей и праздновало день рождения хозяина дачи – Андрея. Присутствовали: Света – симпатичная кокетка двадцати трёх лет, загорелая, темноволосая, в небольшой кофточке, которая демонстрировала всем татуировку на плече, и драных джинсах; Лена – родная сестра хозяина дачи, двадцатилетняя темноволосая девушка, несколько толстоватая, чего не было видно из-за удачного свободного покроя её туники и брюк; Ваня – невзрачный молодой человек с тонкими чертами лица и немытыми волосами, в грязноватых джинсах и футболке; Паша – самый молодой из всех, светловолосый девятнадцатилетний парень, одетый достаточно экстравагантно: в кеды с джинсами и розовую рубашку с пиджаком, что, как ни странно, ему шло и казалось стильным; Саша Матвеев – загорелый, накачанный парень с красивыми глазами, волевым подбородком и чарующей улыбкой, в черной футболке и джинсах, похожий на героя любовных романов (именно в его сторону было пущено большинство Светиных стрел).
Хозяин дачи (которому тоже досталось несколько стрел) с ещё двумя парнями во время появления Юлии, а на автобусе прехала именно она, были за домом, но скоро вышли с тарелками жареного мяса. Андрей был низок и слегка полноват, с толстеньким личиком, Саша Курбацкий, напротив, – высок и здоров, как бык, а третий человек – Евгений – был двадцати восьмилетним мужчиной в очках, в яркой цветастой майке и простых светлых штанах, похожим на американского инженера.
– О, Юля, – произнёс Андрей, ставя тарелку и садясь на своё место.
– Давай тебе помогу что ли, – она взяла у него тарелку и начала раскладывать.
Света на себя полфлакона духов вылила, чтобы Андрею понравиться,– шептала ей на ухо в это время Лена.
– А, по-моему, Матвееву, но у неё ничего не выйдет, не по ней э...– заговорщически ответила Юля.
– Не по себе дерево рубит,– подсказала Лена.
– Давайте выпьем,– раздался громкий голос Жени.