Быстро закрасив слово, я думал, что можно сделать с этим белым цветом. Ничего не придумав, я отнёс банку домой и поднялся на второй этаж. Позвонил в дверь. Естественно никто не открыл. Я нажал на кнопку звонка ещё. Я трезвонил так, будто за мной гналось несколько сотен чертей, и попаду ли я в эту квартиру – вопрос жизни и смерти. Я начал колотить в дверь. Я шумел на весь дом.
Дверь открылась. Сначала я даже не поверил своим глазам – это была неслыханная удача. Передо мной стояла сама Юля и смотрела на меня снизу вверх глазами, полными смешанного чувства страха и торжества. Она попыталась улыбнуться, но, увидев зверское, полное какой-то озлобленной решимости, выражение моего лица, осеклась.
Я втолкнул её в квартиру, схватил за плечи и начал трясти. От неожиданности она даже не попыталась сопротивляться. Я тряс её и говорил, шипя и выплёвывая слова: «Ты-ы, не смей меня задевать. Брось эти глупые, детские выходки. Я сам заявлю на тебя за хулиганство,– и тут Остапа понесло,– я перегрызу тебе горло и выгрызу твой маленький мозг, поняла, дура?». Она в испуге закивала. Я оставил её и ушёл. Последнее всё-таки было лишним.
В тот день я опоздал на работу на двадцать пять минут. Мой начальник Борис Морозов, пузатенький, уже лысеющий мужчина тридцати пяти лет, много мнивший из себя, наорал на меня: «Что вы себе позволяете?». Я тоже на него наорал: «Да пошёл ты вместе со своей дебильной конторой!».
Меня уволили очень быстро. Это была коммерческая структура, и законы Трудового кодекса Российской Федерации здесь не соблюдались. К тому же эта работа уже начала меня доставать: накопилось много претензий к руководству. Уже тогда я знал, что надо делать.
Я пошёл домой, позвонил отцу. Его зовут Михаил Сергеевич, а многие ещё помнят, как звали Горбачёва. Я сказал, что мне надо срочно уехать и что я всё объясню позднее, и попросил его рассчитаться с хозяйкой за последний месяц и вывезти к себе в посёлок мои вещи – самые крупные. Он меня понял и ни о чём не спрашивал.
Затем я позвонил дяде – «мой дядя самых честных правил»[3] – Ивану Сергеевичу, а как звали Тургенева, вообще никто не знает, разве что школьная учительница. Я сказал ему, что моя комната освобождается и попросил передать моим двоюродным братьям и сестре, что они могут договориться с хозяйкой и жить там, вроде, кому-то из них это было нужно. Он поблагодарил меня и тоже не стал ни о чём спрашивать. У меня очень умные родственники.
Остаток дня и ночь прошли весьма плодотворно: многое надо было успеть сделать. Ко всему прочему я снял с карты двадцать тысяч – часть денег, отложенных на светлый день, да, именно на светлый – на день, когда я решу жениться на любимой женщине, или когда любимая женщина родит мне ребёнка. Я спал всего несколько часов.
Ровно в восемь утра я закрыл дверь на ключ, спрятал его в условленном месте, вышел из дома и направился к автобусной остановке. У меня в голове всё это время крутились слова: «Районы, кварталы, жилые массивы – Я ухожу, ухожу красиво»[4]. Доехав до автовокзала, я взял билет на 9.30. на Москву до Щёлковского вокзала.
Мой приятель, с которым мы вместе учились в ВУЗе, давно звал меня к себе. Он сам жил там вот уже два года и работал монтажником-высотником. В Москве мне нужно было ещё пересаживаться на электричку. Я и мой лучший друг mp3-плеер сели в автобус, и в 9.33. он благополучно отправился. Путь мой лежал в город с поэтическим, как писала одна популярная современная писательница, названием Электросталь.
Труп
– Включи свет!
– Ты чё, ё…, дурак что ли?
– Дура, включи свет, б…
– Ты чё? Ё… Тихо.
– Темно, как у негра в ж… Включи.
– Тихо, на х…
– Ты, б…, дура.
Я в буквально запрыгал от счастья. Ещё бы! Когда я пришел сегодня с работы, батя сказал мне, что освободилась квартира моего брата. И всего за три тысячи. Я тут же созвонился с хозяевами и договорился. Мой двоюродный брат Федя неожиданно свалил в Москву. Хорошо, хоть сообщил об этом. Да, Федька – он такой. Ничего не боится. Берёт и уезжает. Молодец.
А я, наоборот, стремлюсь к осёдлости. У меня есть девушка – Света. Мы встречаемся с ней уже почти год. Наша свадьба предположительно назначена на август. Я хочу создать своё семейное гнёздышко, в которое приятно будет приходить, где меня всегда будут ждать и кормить. И любить.
Честно говоря, я не уверен в том, что Светка меня любит, хотя она говорит обратное. Она молодая, ещё студентка, а мне уже 27. Но я решил попробовать. Конечно, она была безумно рада предстоящей свадьбе, сразу рассказала всем подружкам, если не каждый день, то через день ходила смотреть платья в самом шикарном магазине нашего города. Даже узнала телефон фирмы по заказу лимузинов. Не знаю, зачем.