Выбрать главу

А столбик поднимался не выше колеса их машины. И Вася глядел на девочку сверху вниз. У неё был белый платочек, из-под платочка выбились совсем белые, будто стиранные, волосики.

- Дальше, наверное, дорогу ремонтируют, - сказал Миша. - И Леночка не пустит.

- А вот и пустит! Я поговорю с ней, и она пустит, - сказал Вася и открыл дверь кабины. Он спрыгнул на железную ступеньку, а с неё - на землю.

- Ты чья? - спросил Вася у Леночки.

- Мамкина, - ответила Леночка.

- "Мамкина"! - передразнил Вася. - Это что, твоя фамилия?

- Чего? - удивилась Леночка.

- Как твоя фамилия?

- Цицерина.

- Чичерина её фамилия! - крикнул из кабины Миша.

- Цицерина, - повторила Леночка и улыбнулась.

- А ты почему нас не пускаешь?

- Нельзя. Мамка не велела.

- Подумаешь, какая стражница! Пусти нас, слышишь?

- Нельзя.

- А я вот возьму отвяжу верёвку и открою шлагбаум.

- Ну как же ты откроешь? - засмеялась Леночка. - Ведь я привязанная.

И тут Вася заметил, что Леночка и правда обмоталась верёвкой и привязалась к шлагбауму. "Как же быть? - подумал Вася. - Не драться же с ней". И тогда Вася решил действовать хитростью:

- Тебя Леночкой звать?

- Ага.

- А ты была в Москве?

- Нет. Я только в Кокшеньгу ездила. Мамка меня в больницу возила, потому что я тогда корью обсыпалась.

- Хочешь, Леночка, я тебя в Москву повезу?

- Нельзя мне уходить. Скоро мамка придёт.

- А как же нам проехать? Нам в деревню к бабушке нужно.

- Во-она! - показала рукой девочка. - Обходом езжайте.

Вася повернулся и полез опять в кабину.

- Ну что, паря Вася, не вышло? - спросил Миша и засмеялся. - Хоть соловьём свищи, а Леночка не пустит.

Вася не ответил. Они ехали по ухабистой дороге. Мишину машину подбрасывало, а чемоданы в кузове рычали и прыгали друг на друга, как настоящие злые псы. У мамы кружилась голова. А Васю так качало из стороны в сторону, что он чуть не разбил боковое стекло.

- Ох! - со вздохом сказала мама. - На самолёте и то полегче.

- Скоро наладят дорогу, - сказал Миша. - Обратно я повезу вас как в коляске.

- Скорей бы! - сказала мама.

- Что ты говоришь, мама! Ты можешь ехать домой как в коляске, а я теперь всегда буду ездить как в Мишиной машине.

ОХТИ, ПРИВЫКНЕТ

Бабушка с дедушкой очень обрадовались гостям.

Дедушка Григорий в клетчатой рубахе сидел на лавке и смотрел на Васю праздничными глазами. Бабушка Мария в зелёном платье, лёгкая, как пёрышко, летала от печки к столу и всё всплёскивала руками:

- Охти! Охти!

По полу на кривых ногах бродил маленький Володя. Он шагал очень важный, хотя был без штанов.

- Охти! - вскричала бабушка и кинулась надевать Володе штанишки. - А мы-то ждали, ждали...

- Познакомься, Вася, со своим братом, - сказала мама.

Но в это время Володя хлопнулся на пол и заревел.

- Охти! - подскочила бабушка к Володе, схватила его поперёк живота и зашептала громко: - Вот Седанка придёт, много тпрутьки принесёт.

- А кто это Седанка? - спросил Вася у мамы шёпотом.

- Корова, - тоже шёпотом ответила мама.

- А что такое тпрутька? - спросил Вася.

- Молоко, - ответила мама.

- Откуда ты это знаешь? - спросил Вася.

- Когда-то очень давно я тоже здесь жила.

Вася посмотрел на маму недоверчиво: он-то думал, что всё про маму знает. И ему хотелось спросить: "Как же ты сюда приезжала - ты, что ли, раньше самолётов не боялась?" Но он не спросил, а пошёл осматривать новый дом. И конечно, больше всего Васю удивила огромная-преогромная печь.

Да и правда, делают печи в нашей северной стороне не такие, как в других краях, не такие, как в других деревнях, - больше да шире. Их не кладут из кирпичей, а мастерят по-старинному, по-северному. Вначале отгораживают досками угол в доме - заборка называется. Насыпают туда глину и, чтоб печь была прочной, не разваливалась, сбивают глину деревянными молотками.

Четыре угла у печи, и четыре человека становятся у заборки: тук да тук, тук да тук - так и растёт печь. Сегодня у меня сбивают, завтра - у тебя. Называется это "помочь". Всегда в деревне друг другу помогают, вот и печи вместе мастерят.

Вырастет печь бокастая, глазастая. А в подпечье оконце оставлено. Для кого оконце? Для кошки. Пусть и кошке будет тепло. Ночью в подпечье два зелёных уголька горят. Это кошкины глаза.

Наступил вечер. Стали спать укладываться. Васе постелили напротив печки. Он лежал и смотрел из своей постели на зелёные огоньки в подпечье.

Вася услышал, как бабушка говорила маме:

- Я-то рада, что приехали. Внука поглядела... такой баской...

- Мам! - позвал Вася.

Мама подошла, наклонилась над Васей. А он зашептал:

- Мам, что такое "баской"?

- Хороший, значит. - И мама тихо, но так же, как бабушка, нараспев сказала: - Да, ты у меня баской, только ещё непонятливый. - И она быстро поцеловала сына.

"Теперь я стану здесь жить, - думал Вася. - И тоже буду понятливый"

На следующее утро Вася проснулся очень рано. В подпечье уже не горели зелёные огоньки, а за стенкой кричал петух и мычали коровы.

Вася выбежал из дома. Прямо по улице медленно двигалось стадо коров может, сто, а может, и больше мычащих рогатых голов. Вася прижался к штакетинам огорода. Что в деревне много коров, Вася, конечно, знал, но чтоб столько! Когда издали на них смотришь, с самолёта или в кино, другое дело. А здесь, рядом, кто их знает, что они задумали, эти коровы белые, чёрные, рыжие, пятнистые? А ещё бык. Он наклонил голову и посмотрел на Васю злыми глазами.

"Уступлю ему дорогу!" - подумал Вася. И уступил. Очень поспешно уступил. Полез, как кошка, на забор. А бык подошёл поближе, совсем близко. Вася полез выше, забор затрещал. Поросёнок, что лежал в огороде среди грядок, недовольно поднял голову. Он, конечно, не думал, что в это тихое утро кто-то будет ему мешать. И вдруг Вася вместе с забором рухнул вниз. Коровы шарахнулись в сторону. А Вася почувствовал под руками что-то тёплое, живое... И тут же дикий визг разнёсся по деревне. Поросёнок вырвался из Васиных объятий и побежал через огород. А Вася сидел на земле - ничего не понимал.

На крыльцо вышла бабушка:

- Что случилось, Васенька? Почему в калитку не шёл?

- Меня бык хотел забодать, - сказал Вася, поднимаясь и отряхивая землю с колен.

- Охти, бык? - удивилась бабушка и поглядела на поваленный забор. Откуда он? У нас его в стаде нету, быка-то...

Вася тоже поглядел. По улице бежал мальчишка в телогрейке, махал длинной хворостиной и кричал на отбившихся коров.

- Нету быка, - повторила бабушка. - В другом стаде есть, а в этом нет.

И она пошла за дом, где всё ещё кричал поросёнок. Вася поплёлся за ней. Около большой бочки лежал поросёнок и повизгивал.

- Охти, беды! Надо деда звать, - сказала бабушка. - Ты, Васенька, иди погуляй.

- Я, наверное, его сильно стукнул, когда упал, - сказал Вася.

- Ничего, ничего, Васенька! Иди погуляй, - повторила бабушка.

Мама открыла дверь, испуганно глянула на Васю:

- Что случилось?

Бабушка подошла к маме, что-то зашептала. Вася только разобрал слова: "Убился... Ничего, привыкнет. Охти, привыкнет..."

ЧВАН... ЧВАН... ЧВАН...

"А если я догоню стадо, коровы меня забодают? Может, они теперь меня знают?" - так думал Вася и шагал к лугу, где паслись коровы. Там он спрятался в траву и стал ждать.

Подул ветер.

Трава лизнула Васино лицо тоненькими язычками. Язычки ласковые. Они шептали Васе смешные слова:

Канапута, пута, пута,

Велопута, пута, пута...

Шурлы-ы, луш-ш,

Шурлы-ы, луш-ш...

Луш-ш-ш, луш-ш...

Рядом дзенькали кузнечики. А издали неслось: хруп-хруп, хруп... И у самой земли слышались тяжёлые шаги огромных ног. Вася поднял голову и увидел, что в его сторону медленно двигалось стадо коров. Рогатые головы низко опускались к земле.