Они были равнодушно закрашены зеленой масляной краской. Мимо них, не замечая, проходят каждый день сотни дмитровцев и туристов, а они вот открылись для нас, двух любопытных путников, и откроются так же для каждого, кто пойдет по земле Подмосковья, внимательно вглядываясь в облик старых и новых домов. Пусть иные сейчас заботы и иное представление о красоте, но мы видим ту незримую нить, тот солнечный луч, пронизывающий великое расстояние от избяных солнышек древнего мастера к солнцам в окнах наших светлых, просторных домов.
Проходя по селам и деревням северного Подмосковья, замечаешь, как жизнь идет вперед семимильными шагами. То, что недавно было предметом изучения, в настоящее время становится воспоминанием. Такой для нас оказалась книга К. Соловьева. Ведь еще в конце 1920-х годов этнограф видел такие реликты крестьянского хозяйства, как «шиши» - кострище, выложенное из дикого камня в яме и прикрытое жердевым шалашом-вышкой. Эти почти первобытные сооружения использовались для сушения снопов в бедняцких хозяйствах, которым было не под силу построить овин или ригу.
В наших путешествиях мы не только шишей, но и риг не видели. В 1920-х годах еще можно было встретить в Подмосковье, хотя и не часто, курные избы с топкой по-черному. Мы же только в древней избе Камина во Фрянове заметили под обоями закопченные стены. Б корне изменился внутренний вид изб. Сейчас комнаты деревенского дома мало чем отличаются от интерьера городской квартиры.
Наши наблюдения планировок крестьянских усадеб сел и деревень северного Подмосковья отметили повторы вариантов, получивших типологические названия «брус», «кошель», «глаголь», с незначительными отклонениями от общих схем. Но уловим ли мы с вами разницу в облике народного жилища в Подмосковье на севере и на юге? Не искусственна ли наша схема деления по сторонам света? На это может дать ответ дорога.
К югу от Москвы
За полем снежным - поле снежное, Безмерно-белые луга; Везде - молчанье неизбежное, Снега, снега, снега, снега… Деревни кое-где расставлены, Как пятна в безднах белизны: Дома сугробами задавлены, Плетни под снегом не видны.
Люди добрые, солнцу красному, Лику ясному, Поклонитеся, улыбнитеся Распрекрасному.
Валерий Брюсов
В Коломенском под холмом тяжело катила хмурные волны Москва-река. На противоположном берегу, где летом наливались силой капустные кочаны, бурели под тающим снегом обобранные кочерыжные комли. Новые дома победно наступали на остатки деревни Курьяново. И деревенские избы сторонились, стыдливо пряча свои ветхие фасады за голыми ветвями кустов сирени и жимолости. Старый мир исчезал также быстро, как таял первый снег от проблесков низкого солнца поздней осени.
И словно наперекор всему, стихиям и времени, над дымящейся лентой реки вознесся ввысь шатер монумента, воздвигнутого великим князем Василием III в честь рождения сына Ивана, будущего Иоанна Васильевича Грозного.
Кто из москвичей не бывал в Коломенском? Кто не поднимал голову, с замиранием сердца следя за бегом белокаменных гирлянд-гуртов по граням шатра?
Архитектурные памятники дворцового села Коломенского хранят память о временах Древней Руси. У их подножий раздавались крики гилевщиков Медного бунта. Их стены помнят пеструю вольницу Ивана Болотникова. Они видели «осьмое чудо света» - деревянный Коломенский дворец. Красавцы-великаны дубы, что тяжело раскинули сени крон возле домика Петра I, проездной башни Николо-Карельского монастыря и башни Братского острога, также помнят расписные терема хором Алексея Михайловича.
Велик был затейливый дворец, соответственно велика была его прислуга. Немалое число плотников, оставленных для нужд дворца, осело в дворцовых приселках, и до ныне сохранивших свои названия: Коломенское, Садовники, Дьяковское. Села Нагатина уже нет. На его месте выросли многоэтажные дома. Пробовали башни Нагатина двинуться ближе к заповедному месту, но их вовремя остановили. Нужна нам в нашей жизни непреходящая красота древнего Коломенского. Пусть, как и прежде, гордо стоит на крутом москворецком берегу вознесенный шатер храма, «строенного вверх на деревянное дело»,
Раньше, до появления новых жилых массивов на южной окраине Москвы, как-то не обращали внимания на коломенские приселки. А когда встал вопрос, быть ли им или уступить место новым микрорайонам, то диву дались, до чего же удивительными оказались эти села!