По традиции все детали избы имеют для крестьянина даже одушевленный смысл. Особенно с наличниками окон расстаются неохотно, дорожат ими. Часто можно видеть свежерубленые венцы сруба, а наличники на окнах старые, с таким полюбившимся крестьянину резным узорочьем. Но бывает и так: сруб кажется старым, наличники уж точно старинные, оттого и торопятся датировать подобную избу столетней давностью. Так что при виде искусно исполненной резьбы на наличниках окон не спешите определять возраст дома. Наличники - это лишь первая, хотя и самая яркая, примета возраста постройки.
Дом под № 31 выглядел древнейшим в селе. В избе сохранилась русская печь. На дверях тускло мерцали медные круглые ручки. Сами двери были крепки и туго ходили на петлях. Шпонки надежно перехватывали толстые доски. Характерно, что такие двери, без художественных приемов в отделке, называют простыми плотницкими. Внутри избы обои и фабричная мебель подчеркивали новый быт.
Мы уже не удивлялись в Коломенском обилию примет плотницкого искусства, а воспринимали их как должное. Так и дом № 26 нас не ошеломил, а выглядел как вполне логичный акцент в ряду уличной застройки. Аккуратно зашитый тесом, со скромными карнизами, он впечатлял не традиционными наличниками с солнышками, а видом чердачного окна, напоминавшим манерным силуэтом нижегородских собратьев 70-х годов прошлого века.
В Горьковской области коруну иногда называют лобаном. В бывшей Нижегородской губернии сохранилось много изб, украшенных старинной глухой резьбой. Исстари на волжских берегах процветала «корабельная резьба» на расшивах, мокшанах, коноводках - судах парусного речного флота. Но во второй половине прошлого века парусники уступили место пароходам с баржами, и корабельные резчики разошлись по приволжским деревням, где применили свое мастерство в украшении избяных ставен, наличников, карнизов, причелин.
Нечто напоминающее приемы декора нижегородских изб нашли мы в облике этого дома № 26 по улице Жуже в Коломенском. Три окна избы были украшены овальными лобанами с изогнутыми карнизами и несколько необычным мотивом изображения солнышек. Орнамент коруны начинался с простого круга. У каждого плотника был циркуль. И ни один плотник не удержался, чтобы не наметить круг ли, неполный ли круг для будущей резьбы солнцеликого наличника. Так было и здесь. Однако от круга орнамент переходил в веер трехгранновыемочной резьбы, а затем - в широкие лепестки, обрамленные пояском малых кружков, долженствующих изображать звездный небесный свод.
Боковые наличники дома были строже и проще. Они не рассчитывались на парадный показ. Орнамент их, исполненный с меньшим искусством, звучал как отзвук украшения «красных» окон избы.
Но, несмотря на обилие домовой резьбы, все же обшитый досками сруб, крашенный охрой, выглядел обезличенным, а разноцветная окраска всех домов уличного порядка разрушала единство сельской улицы. Кроме того, древние избы давно поменяли свои самцовые из кругляка фронтоны на стропильные крыши под кровельное железо.
Последним заинтересовал нас на улице Жуже высокий на подклете дом под № 37. Его окна казались безмерно большими из-за размашистых наличников с высокой, чуть ли не в пол-окна, лобовой доской. Сложный профилированный карниз, насыщенная резьбой поверхность округленной книзу лобовой доски, даже наглухо крытые масляной краской, сохранили почерк искусного плотника. Что грезилось ему, когда он выдалбливал по заранее намеченному рисунку три солнечных круга, оправляя их пояском круглых выемок-звезд? В ту пору по полям России уже дымила паровая машина, но не вошла она в поэтический мир русского плотника, как не войдет в этот мир и первый аэроплан, и первый автомобиль, все то первое, что рождалось на стыке двух веков, ибо само поэтическое видение русского плотника умирало в лязге и грохоте заводских машин.
Капитализм подминал под себя деревни с их дешевыми людскими руками. Безземельная, безлошадная масса крестьян центральных губерний России, уходя от батрачества, попадала из огня да в полымя фабричного изнурительного труда. Вместо родовой деревенской избы теперь их ждали в лучшем случае кирпичные бараки, разделенные на множество клетушек. В бараках вывешивались строжайшие расписания, вплоть до того, когда ставить самовар, когда ложиться спать, иначе штраф и выселение. «Солнышко» русского плотника закатилось навсегда, не выдержав неравной схватки с беспощадным и всесильным молохом капитализма. Как на чудо смотрели мы на солнцеликие наличники на окнах в селе Коломенском. Их спасло то, что, живя на отшибе, занимаясь огородничеством, коломенцы сторонились шумной, дымящей фабричными трубами капиталистической Москвы. А наши дни окружили бывшую далекую окраину города башнями новостроек. Подошли двенадцатиэтажные дома почти вплотную к заповедному месту и остановились, изумленные открывшимся видом старинного села.