На наш вопрос, какая же из трех сохранившихся старых изб наиболее близка к облику дома Брикошиных, отвечали всем миром, споря и горячась. Выходило, что изба № 13 чуть крупнее избы лесника, изба № 63 - несколько меньше, а под № 59 вроде бы в самый раз, но утверждать никто не брался.
С охотного согласия хозяев мы начали внимательно изучать эти избы, и здесь нам пришлось непосредственно познать нестандартный мир плотницкого искусства. Казалось, все три избы были схожи между собою, но как в трех сестрах видишь одновременно общее и индивидуальное, так и избы при внимательном знакомстве разнились друг от друга.
Лицо избы - русская печь. Вот она-то и задает определенный настрой дому: чело каждой печи выглядит особо, мы бы сказали - имеет свое выражение. Нам печное чело представляется одушевленным. Мы разговаривали с печью: «Добрый великан, поедающий дрова и отдающий людям тепло, ты сохранил под побелкой тепло рук клавшего тебя мастера. В зимние сумерки, когда на улице завывает вьюга, с каким наслаждением мы протягиваем озябшие руки к жаровому челу. Ты уходишь из нашей жизни. Ты стоишь на пороге, прощаясь с нами. Редко, редко встретишь тебя, проходя по селам и весям Подмосковья. Мир тебе! Ты останешься в нашей памяти, и мы всегда помянем добрым словом у современных отопительных приборов старую добрую русскую печь».
А между тем зримый образ брикошинского дома просился на бумагу. В эскизе получилась изба - родная сестра соседней ремизовской, что проглядывала на старой фотографии. Мы исходили из того, что вряд ли могли быть существенные отклонения при постройке домов в одной середняцкой деревне.
«Дом такой, как этот»,- указывая на часть ремизовской избы на архивном снимке, говорили старожилы. И это так утвердилось в нашем сознании, что, уже не сомневаясь, мы выполнили в эскизе подобный вариант избы, подчиненный, по нашему разумению, ритму застройки улицы: крыльцо, как у соседей, справа от избы, хозяйственный двор - слева. И находились мы в этом заблуждении вплоть до встречи с Екатериной Алексеевной Сметаниной, в девичестве Брикошиной.
Наш разговор случился в старой избе № 13 у хозяйки - Сметаниной Анны Михайловны. Екатерина Алексеевна отличалась от предыдущих повествователей необыкновенной зрительной памятью и ясностью мысли. Родилась она в Богданове в 1908 году. А на наше удивление девичьей фамилией отвечала просто: «Родня, только дальняя сродственница». Что ж, у нас целые деревни и села могут состоять из жителей одной фамилии.
- Помню, что машина у Владимира Ильича была черная,- рассказывает Екатерина Алексеевна.- Очень мы дивились на эту машину, оттого и хорошо запомнилась. А дом у Брикошиных обычный был. Меньше этого. Этот-то семь на восемь аршин, а у них, должно быть, семь на шесть аршин.
Хозяйка дома, где шел наш разговор, внимательно слушала Екатерину Алексеевну. Анне Михайловне семьдесят семь лет, но она не была свидетельницей приездов в деревню Владимира Ильича. Впрочем, избу Брикошиных она хорошо помнила и часто дополняла свою родственницу. Ее изба по расположению крыльца и хозяйственного двора как раз отвечала нашему эскизу дома Брикошиных, и мы, показывая рисунок женщинам, ожидали ответа: «Да, такой же был дом Брикошиных». Но Екатерина Алексеевна, бегло взглянув на рисунок, тут же нас поправила: «А крыльцо у них точно такое же, но только не с правой стороны, а наоборот. Сейчас в избе у Анны Михайловны дверь выходит во двор, а вот если вместо двора будет крыльцо, тогда все, как у них, станет».
Трудно сразу отказаться от сложившегося в нашем воображении облика мемориального дома. Ведь и Екатерина Алексеевна может ошибаться. Еще раз переспрашиваем ее, предлагая внимательнее вглядеться в наш рисунок. Но Екатерина Алексеевна решительно стоит на своем.
- Ну проще сказать, крыльцо у Брикошиных к Ремизовым выходило, а двор к соседям справа. Владимир Ильич любил еще с Ремизовой поговорить и выходил к ней с крылечка.
Последние ее слова окончательно перечеркивают наш рисунок. Как же мы не обратили внимания на живучесть традиционной планировки крестьянской усадьбы?! Даже у двух нынешних кирпичных домов, построенных на ремизовской и брикошинской усадьбах, крыльца смотрят друг на друга, как и полвека назад.
- А дома стояли ближе к улице, чем ныне,- добавляет Екатерина Алексеевна. И нам становится ясно, отчего несколько старых домов на Володарском проселке выбежали почти к самой дороге. Новая красная линия застройки отошла подальше от оживленной нынче улицы со снующими автомобилями, мотоциклами, тракторами. Загородились кирпичные дома от неспокойного проселка вишневыми садами, а раньше не было в этом нужды. Не велик скрип тележный.