Четверик храмовой части более высокий, чем прирубы, покрыт на четыре ската и имеет повал в пять венцов. Завершает храм низкий восьмерик, обычно венчающийся луковичной главкой на круглом барабане-шейке, а здесь покрытый металлической шлемовидной главой. Алтарный прируб храма пятискатный и также имеет повал. Крыша трапезной двускатная.
На срубе храма сохранились следы галереи: спил нижнего венца и следы врубок кровли на северном и западном фасадах. Также сохранились косящатое окно, обрамление двери выхода на галерею северного фасада храмовой части и следы аналогичной двери на западном фасаде трапезной. Переруб, отделяющий в интерьере церкви храмовую часть от трапезной, не сохранился.
Самым интересным элементом в этом переделанном храме явились потолочные резные балки-матицы. Их в церкви было три: две поддерживали потолок трапезной и одна - храмовой части. Дошедшие до нас в хорошей сохранности, они избежали поновления. Спасло балки то, что их оштукатурили вместе со стенами.
После расчистки и промывки балки поразили нас богатством геометрического орнамента. Они выполнены из прекрасной кондовой сосны с ярко выраженной текстурой. Все балки пятигранные. Четыре их грани украшены розетками, рисунок которых не повторяется. На балках трапезной он мелок. Рассчитан на восприятие с небольшого расстояния: ведь высота трапезной всего 2,5 метра.
Розетки, а их по пять штук на каждой грани, лентой опоясывают балку с четырех сторон. На пятой грани лежит потолок. Между розетками тело балки переходит в бочкообразные граненые утолщения. Последние перехвачены четырьмя поясками: две пары зубчатых поясков чередуются с парой поясков-жгутиков. Бочкообразные утолщения подходят к пояскам плавным переходом «в гусек».
В данном случае текстура дерева играет активную роль в украшении балки. Сбег годичных колец ствола начинается от центра бочек и переходит от широких и редких к более мелким и частым кольцам, что создает определенную динамику. Из тела балки как бы органически расцветает бутон-розетка, в которой текстура древесных волокон приобретает совершенно неожиданный, фантастически причудливый законченный рисунок.
В розетках разыгрываются вариации традиционного орнамента солнышка и растительного - лепестков. При первом же взгляде на рисунок вспоминаются резные украшения вологодских и олонецких прялок с богатой трехгранно-выемочной резьбой.
До настоящего времени на наличниках, причелинах, воротах старинных изб Подмосковья можно встретить аналогичные по мотивам орнаменты, но нигде мы не найдем такой сочной, доведенной до совершенства резьбы с великолепно выявленной текстурой материала и разнообразием рисунка.
Наше внимание к матичным балкам в церкви села Васильевского объясняется тем, что подобные архитектурные элементы не встречаются ни на одном из сохранившихся памятников деревянного зодчества. Не попадались нам и упоминания об аналогичных балках на утраченных памятниках. Тем не менее мы считаем, что это высокохудожественное решение не было чуждым народному зодчему и не пришло извне. Декоративная обработка дерева приемами глубинной резьбы широко была распространена при исполнении плотниками столбов галерей и крылец, а мотивы орнамента розеток встречались в большом количестве на архитектурных деталях крестьянских изб и предметах домашней утвари. Так что скорее можно говорить о незаурядном таланте резчика по дереву в церкви села Васильевского, прекрасно знавшего и чувствовавшего материал, владевшего выразительными приемами обработки дерева, а также о том, что в церковную догму народные мастера привносили живую струю своего понимания прекрасного и привычно земного.
Окрестные селения, особенно по берегам Лопасни в соседнем Ступинском районе, отличаются органической слитностью с природой. Здесь, может быть в силу известной отдаленности от большого города, меньше кричащих, спорящих с окружающей средой строительных материалов, примененных в сельской стройке. По конструкции крыши домов четырехскатные, так называемые «вальмовые». Дома же выстраиваются или перпендикулярно фасадами к улице, или продольно.
Более всего нас поразили хозяйственные постройки в деревне Сьяново. Правда, там не было ни риги, ни мельницы, но зато срубы ледников, утопленные в землю, амбары, крытые под жердь соломой, баньки на отшибе от домов - все в работе и все нужно сьяновцам до сих пор. И суть здесь не в этнографическом чуде, а в том, что живы еще традиции плотницкого искусства в наших селах, и разумно ли нам поспешно от них отказываться?