Монотонность ли дороги, или некоторое однообразие построек просто убаюкивают. Все селения кажутся одинаковыми. Однако необходимо отметить живучесть традиции в постоянно меняющемся облике сельской архитектуры. Та же двух-трехчастная планировка дома, только меньше встретишь хозяйственных построек.
Жилье стало как бы аккуратнее! Сейчас редкость встретить развитую усадьбу. Новые кровельные материалы - рубероид, шифер, железо - благодаря своей легкости не требуют сильного выноса фронтона, высокой стропильной системы. Это снижает художественную выразительность жилых домов на селе.
Индивидуальная покраска и обшивка домов придают облику современного села вид разношерстный, колористически дробный. Безликость внешнего вида селений увеличивают сопутствующие детали: расширенные проемы окон, террасы, штакетники оград палисадов и прочее из арсенала дачного строителя. Но тем не менее встречается на пути ряд форм сугубо традиционных для народной стройки, жизненно необходимых и сейчас.
Как и каждый мало-мальски значительный город, Верея стоит на своей реке - Протве. Ныне это тихий городок, что в большей степени объясняется отсутствием железной дороги. А ведь Верея ровесница и Дмитрову и Загорску.
Верея не прельстит вас архитектурными ансамблями.- От старого деревянного городка осталось немного. В основном это купеческие дома с просторными каменными подклетами.
В Верее особенно ярко проявляется провинциальный модерн на домах в Боровском переулке (№ 13, 15) на улице Ленина (дом Глушкова), на улице Красной (№ 38 и 46).
На Спартаковской улице, 32, находится, пожалуй, единственная в Верее целиком сохранившаяся городская усадьба конца XIX века. Здесь примечателен полный набор хозяйственных построек словно и сейчас владельцы усадьбы пользуются гужевой тягой, хранят в погребах соленья и варенья, а в житнице тяжко струится по сусекам зерно.
Вход в усадьбу стерегут и украшают мощные полотнища ворот с резьбой. Примкнутый к жилью хозяйственный двор сохранил взвоз - деталь чрезвычайно редкую. Такие дворы, амбары с бревенчатым пандусом взвоза назывались завозней и до сих пор в изобилии встречаются и на русском Севере, и в селах Сибири.
На примере этой усадьбы можно представить, какой была Верея не в столь уж давнем прошлом. Патриархальный уездный городишко более походил на большое село. По пыльным улицам возвращалось по вечерам стадо с окрестных лугов. И долго еще в тишине позднего вечера слышалось на усадьбах тонкое позвякивание молочной струйки о жестяное ведро. Поутру выгонялась скотина, раскрывались ставни. Из труб трепетно тянуло дымком разогреваемого нехитрого утренника, оставленного с вечера, а оттого и называемого завтраком. И разбери, то ли ты в городе, то ли в деревне? Почти никакого различия.
Вниз по течению Протвы мы не встретили в селениях особо примечательной застройки. Лишь в деревушке Дуб-рово, хранящей в своем названии память о шумевших здесь в стародавнее время дубовых рощах, мы приметили четыре избы. Старожилы подтвердили наше предположение. Действительно, этим срубам было за сто лет.
Избы трехчастные, с тремя окнами на торцевом фасаде, развернутом на улицу. Соломенные кровли изрядно потрепаны. В каждой избе нас встречала традиционная русская печь на рубленом опечье. А в избе у Ефросиньи Ивановны Скрыпневой прямо-таки неожиданное сочетание предметов. Рядом с электроутюгом, электрочайником и прочими изделиями нашего времени горделиво возвышается у стены рубленая кровать великих размеров. И конечно, на видном месте- телевизор с огромным экраном, заботливо укрытым кружевной салфеткой, а в красном углу по старинному заводу молчаливо взирают потемневшие лики икон.
Желая замкнуть кольцо нашего маршрута, мы с левого берега Протвы стали поворачивать на Верею. На пути нам встретилось сельцо Ревякино, вновь больше вызвавшее интерес не столько обликом крестьянских домов, сколько предметами хозяйственного обихода в избах. Зайдя наугад в дом Арины Федоровны Горбовой, мы поразились обилию старинных вещей. Здесь был и медный рукомойник, и безмен, странные для нас катки, заменявшие когда-то раскаленные утюги, крутое коромысло, гребни для льна, прялка-самопряха. Все это так живо воскрешало перед нами быт натурального хозяйства.
В деревне Верховье увидели еще старую избу под соломенной кровлей и призадумались. Неужели и война ее не взяла? Оказывается, линия фронта прошла стороной, а вообще, как рассказала нам хозяйка избы Анна Бурцева, дому более ста лет. Мы и не сомневались.