Можно в село зайти и со стороны поля, если идти от станции Шарапова Охота. Впрочем, не ищите короткого пути. Дороги к селу так живописны, что и не заметишь лишних верст. А как великолепно там летом! Идешь вдоль сине-серебристых полей пшеницы и овса, через липовый подлесок и юную дубраву, следишь в звонком небе за жаворонком, а опустишь голову и видишь красные огоньки земляничных ягод. И все окрест настолько уравновешено и композиционно выверено, что так и просится в раму и в музей!
Вот и тихий погост, наводящий на элегические размышления. Вековые липы окружили деревянную полуразрушенную церковь XVII столетия. Сруб храма ушел в землю по окна, и его легко было принять за брошенный сарай. Лишь по «повалу», слегка выгнутым наружу верхним венцам четверика, угадывалось, что перед нами одно из древнейших произведений плотницкого мастерства.
Памятников деревянного культового зодчества XVII столетия в Подмосковье остались считанные единицы. Все они несут на себе печать времени. «Благолепные» переделки XIX века исказили их первоначальный облик. Но эти памятники при внимательном исследовании открывают уникальнейшие элементы народной архитектуры.
Впервые село Васильевское упоминается в 1627 году:
«…по писцовым книгам Серпуховского уезда в окологород-ном стану находилось поместье, за Ондреем Ивановым сыном Семеновым сельцо Васильевское». По числу построек: «в том его сельце двор его помещиков, да двор людской, два двора крестьян и два двора бобылей», сельцо мало чем отличалось от современного Васильевского, где основной доминантой является та же небольшая церковка, построенная Афанасием Андреевым — сыном Семеновым.
Об этой церкви известно, что «в 197 г. (1689) января в 29 день бил челом великому господину св. Патриарху стольник Афанасий Андреев сын Семенов. Обещался он-де построить вновь церковь деревянную во имя Николая Чудотворца в Серпуховском уезде, в окологородном стану, в вотчине своей, в сельце Васильевском, и по построении той церкви благословенная грамота ему дана. В 198 г. (1690) октября 24 дня, по указу св. Патриарха велено ту церковь новопостроенную освятить».
Конечно, говоря об этом памятнике, мы не можем утверждать, что он собой представлял в первоначальном виде. По-новления, характерные для второй половины XIX века, особенно сокрушительно прошлись по нему. Тем не менее приблизительную картину первоначального облика храма мы можем восстановить по сохранившемуся срубу и по оставшимся фрагментам и следам утраченных деталей, существующих на аналогичных памятниках.
Церковь в Васильевском представляет собой распространенный в Подмосковье простейший тип ярусного храма. Ее схема плана обычна: клеть, пятигранный прируб алтаря, рубленный в лапу, и на ширину клети храма прямоугольный притвор трапезной, соединенной с основным срубом редким строительным приемом «в крюк с потемком» (напоминает рубку в лапу, только из торца бревна вырубается треть древесины; применяется при внутренних соединениях).
Четверик храмовой части более высокий, чем прирубы, покрыт на четыре ската и имеет повал в пять венцов. Завершает храм низкий восьмерик, обычно венчающийся луковичной главкой на круглом барабане-шейке, а здесь покрытый металлической шлемовидной главой. Алтарный прируб храма пятискатный и также имеет повал. Крыша трапезной двускатная.
На срубе храма сохранились следы галереи: спил нижнего венца и следы врубок кровли на северном и западном фасадах. Также сохранились косящатое окно, обрамление двери выхода на галерею северного фасада храмовой части и следы аналогичной двери на западном фасаде трапезной. Переруб, отделяющий в интерьере церкви храмовую часть от трапезной, не сохранился.
Самым интересным элементом в этом переделанном храме явились потолочные резные балки-матицы. Их в церкви было три: две поддерживали потолок трапезной и одна — храмовой части. Дошедшие до нас в хорошей сохранности, они избежали поновления. Спасло балки то, что их оштукатурили вместе со стенами.
После расчистки и промывки балки поразили нас богатством геометрического орнамента. Они выполнены из прекрасной кондовой сосны с ярко выраженной текстурой. Все балки пятигранные. Четыре их грани украшены розетками, рисунок которых не повторяется. На балках трапезной он мелок. Рассчитан на восприятие с небольшого расстояния: ведь высота трапезной всего 2,5 метра.
Розетки, а их по пять штук на каждой грани, лентой опоясывают балку с четырех сторон. На пятой грани лежит потолок. Между розетками тело балки переходит в бочкообразные граненые утолщения. Последние перехвачены четырьмя поясками: две пары зубчатых поясков чередуются с парой поясков-жгутиков. Бочкообразные утолщения подходят к пояскам плавным переходом «в гусек».
В данном случае текстура дерева играет активную роль в украшении балки. Сбег годичных колец ствола начинается от центра бочек и переходит от широких и редких к более мелким и частым кольцам, что создает определенную динамику. Из тела балки как бы органически расцветает бутон-розетка, в которой текстура древесных волокон приобретает совершенно неожиданный, фантастически причудливый законченный рисунок.
В розетках разыгрываются вариации традиционного орнамента солнышка и растительного — лепестков. При первом же взгляде на рисунок вспоминаются резные украшения вологодских и олонецких прялок с богатой трехгранно-выемочной резьбой.
До настоящего времени на наличниках, причелинах, воротах старинных изб Подмосковья можно встретить аналогичные по мотивам орнаменты, но нигде мы не найдем такой сочной, доведенной до совершенства резьбы с великолепно выявленной текстурой материала и разнообразием рисунка.
Наше внимание к матичным балкам в церкви села Васильевского объясняется тем, что подобные архитектурные элементы не встречаются ни на одном из сохранившихся памятников деревянного зодчества. Не попадались нам и упоминания об аналогичных балках на утраченных памятниках. Тем не менее мы считаем, что это высокохудожественное решение не было чуждым народному зодчему и не пришло извне. Декоративная обработка дерева приемами глубинной резьбы широко была распространена при исполнении плотниками столбов галерей и крылец, а мотивы орнамента розеток встречались в большом количестве на архитектурных деталях крестьянских изб и предметах домашней утвари. Так что скорее можно говорить о незаурядном таланте резчика по дереву в церкви села Васильевского, прекрасно знавшего и чувствовавшего материал, владевшего выразительными приемами обработки дерева, а также о том, что в церковную догму народные мастера привносили живую струю своего понимания прекрасного и привычно земного.
Окрестные селения, особенно по берегам Лопасни в соседнем Ступинском районе, отличаются органической слитностью с природой. Здесь, может быть в силу известной отдаленности от большого города, меньше кричащих, спорящих с окружающей средой строительных материалов, примененных в сельской стройке. По конструкции крыши домов четырехскатные, так называемые «вальмовые». Дома же выстраиваются или перпендикулярно фасадами к улице, или продольно.
Более всего нас поразили хозяйственные постройки в деревне Сьяново. Правда, там не было ни риги, ни мельницы, но зато срубы ледников, утопленные в землю, амбары, крытые под жердь соломой, баньки на отшибе от домов — все в работе и все нужно сьяновцам до сих пор. И суть здесь не в этнографическом чуде, а в том, что живы еще традиции плотницкого искусства в наших селах, и разумно ли нам поспешно от них отказываться?
К Сьянову подступают леса, тянущиеся на много километров. В деревне нет старинных домов. Все дома или начала нашего века, или довоенные. Но зато здесь обилие, как говорят архитекторы, малых форм. Помимо десятка амбарчиков, традиционно крытых тесом, словно грибы, вырастают перед нами соломенные шалашики картофельных ям.
До сих пор стоят на особинке, взобравшись на холм, два амбарчика — «сиротские», так называют их в деревне. По всему видно, что они рубились искусным плотником, до того амбарчики ладно скроены и живописны. А сиротскими их называют оттого, что когда-то принадлежали они брату и сестре, оставшимся без родителей. Стояли эти две житницы, хранили самое ценное для крестьянина — хлеб.