— Я действительно ждал от тебя большего, — Райнер присел рядом с ним на корточки. — Ты ведь особенный, как-никак.
Тяжело дыша, Эрен молча смотрел в его глаза. До ушей долетели какие-то крики, но Эрен даже не обратил внимания на этот шум, а вот Райнер быстро обернулся и сильно нахмурился.
— Извини, Эрен, — с досадой проговорил он, всматриваясь куда-то, — похоже, нам придётся закончить наш поединок.
Райнер встал на ноги и быстрым шагом направился к краю площадки. Эрен с трудом приподнялся на локте и проследил за направлением парня. И прежде, чем тьма накрыла глаза, Эрен увидел скопление народа на площадке Армина и Бертольда и окровавленное тело на носилках.
***
С момента, как в срочном порядке остановили игру, прошло семь часов. С того самого момента, как ей туго забинтовали грудную клетку и вкололи обезболивающее, прошло шесть часов. С момента, как его привезли из реанимационного отделения и подключили к аппаратам и капельницам, прошло три с половиной часа. С того момента, как он открыл глаза и понял, что его будущее разбилось на мелкие осколки и его вновь посадили в клетку, прошло сорок минут.
— Тебе не стоило пока вставать, — мягко сказала Микаса, — так можешь ещё больше себе навредить.
Эрен опустил взгляд вниз на лежавшую в кровати подругу. Из-за шейного корсета он не мог вращать головой, что, несомненно, влекло за собой некоторые удобства. Повреждения шеи были несерьёзными, и эта была скорее мера предосторожности, чего не скажешь о правой руке. Перелом ключицы, вывих плечевого сустава и растяжение связок локтевого сгиба — вот, что вскользь сказал Эрену сотрудник медицинского блока, когда он указал на руку в поддерживающей повязке. Но всё это было ничем по сравнению с травмами, которые получила Микаса: перелом четырёх рёбер, повреждение лёгких и селезёнки, и это не считая многочисленных ушибов и ссадин. И при всём при этом, она всё ещё переживала за него.
— Не волнуйся, я буду в порядке. — Эрен посмотрел на виднеющиеся из-под одеяла бинты. — Болит?
— Нет, мне вкололи обезболивающее, да и травма на самом деле не такая серьёзная, как может показаться.
Микаса врала, Эрен понял это, только взглянув на её напряжённое лицо, но всё же указывать на то не стал. Все эти перебранки не несли никакого смысла.
— Ты уже виделся с Армином?
— Нет, — помедлив, ответил Эрен.
— Сходи к нему. Сейчас ты нужен ему больше, чем мне.
— Хорошо. Поправляйся.
Эрен трону Микасу за плечо и тихо вышел из комнаты. У Армина было тихо, только мерный писк приборов звучал, будто капель в тёмной безлюдной пещере. Эрен постоял какое-то время у двери, смотря прямо перед собой, а затем практически неслышно подошёл к кровати. Эрен молчал, смотрел, как медленно поднимается грудь Армина и так же медленно опускается, краем глаза замечал трубки капельниц и резервуара с кислородом, переводил взгляд на забинтованную ногу, покоящуюся в поддерживающей повязке, на виднеющиеся из-под белого покрывала бледные руки. Эрен смотрел куда угодно, только не на его лицо. Он просто не мог найти в себе смелости, чтобы посмотреть ему в глаза, так же, как и ответить что-нибудь на его молчание. Эрен не был зол, даже несмотря на то, что Армин проигнорировал его просьбу и вступил в бой. Он не был зол ни на кого из них за поражение, он никого не обвинял. Эрен вообще не знал, что сейчас чувствовал. Не печаль, не радость, не злость, не спокойствие, не обида — это не то, что он обычно чувствовал, не то, что испытывали бы люди, оказавшись в такой ситуации. Но то была и не пустота.
— Я думал, что смогу хоть что-то сделать, — бесцветным тихим голосом вдруг заговорил Армин. Эрен всё же нашёл в себе силы и взглянул ему в лицо. Армин безучастным взглядом смотрел в потолок. Пустые глаза, пустой голос — друг был здесь, и в то же время его здесь не было. Он говорил с пустотой, он растворился в этой пустоте. — Я действительно верил, что мне это под силу. Хотел показать свою решимость, а показал лишь своё бессилие. — Армин замолчал, Эрен хотел сказать что-то, но слова не нашлись даже в его мыслях. — Я много раз спрашивал себя: «Почему я здесь? Для чего я существую? Каково моё предназначение?», но я так и не нашёл ответа на эти вопросы. Я хотел увидеть этот мир, хотел раскрыть тайны, хранящиеся в нём, но… Как думаешь, может, мне не стоило рождаться? — Армин закрыл глаза и прежде, чем погрузился в сон, почти неслышно добавил: — Может, нам всем не стоило рождаться в таком мире?
Эрен недвижимо простоял ещё какое-то время, слушая писк медицинских аппаратов, а затем вышел из комнаты, так не найдя нужных слов. У входа он столкнулся с человеком. Его серо-голубые глаза за линзами круглых очков внимательно осматривали Эрена, всё больше останавливаясь на лице.
— Лицом не очень, но взгляд очень похож. Да, определённо, аж мурашки по коже, — протянул незнакомец.
— Простите?
У Эрена не было никакого желания разговаривать сейчас со странными типами.
— А, не бери в голову, просто ты мне напомнил одного человека.
— А вы?..
— Да, позволь представиться. Меня зовут Зик, — мужчина протянул руку для рукопожатия, но вовремя осёкся и убрал её. — Сильно же мои ребятки вас помяли.
— Ваши… вы покровитель Райнера и остальных?
— Покровитель? — удивился тот. — Не-не-не, я, скорее, наставник.
«Наставник, — устало подумал Эрен. — Довольно странное название для того, кто использует Меченных в своих целях».
— На самом деле я пришёл извиниться за моих ребят, — продолжал тем временем Зик, — в частности за Бертольда. Парень он неплохой, дружелюбный, крышу только иногда срывает. Надеюсь, твой друг быстро оправится. Так или иначе, наша команда получила из-за этого техническое поражение, так что вы выходите в финал. Поздравляю. — Эрен даже не дрогнул от этих слов, они не всколыхнули в его груди ровным счётом ничего. После того, что произошло, после того, как он увидел своих друзей, ему уже было всё равно. Хотелось уйти, ему совсем не было интересно, о чём болтает этот человек. — У каждого здесь своя цель, все чего-то желали, ступая в эти стены, но мне вот вдруг стало интересно, а для чего пришёл сюда ты? Что двигало тобой, Эрен? За что ты борешься?
— Я? — Маленький огонёк вновь вспыхнул в груди. Эрен вспомнил тот день, когда понял, что стал заложником этой системы, то время, когда в его жизни появилась цель. Эрен вспомнил, почему решил бороться, за что и ради кого. — Я пришёл сюда за свободой, — заявил он. — Я здесь, потому что хочу увидеть этот мир собственными глазами.
Зик прищурился и склонил голову набок.
— Даже зная, что он полон опасностей? Даже зная, что ты можешь в любой момент умереть в муках?
— Да.
— Но почему?
— Почему? Разве не очевидно? Потому что я родился в этом мире!
Последние слова, сказанные Армином, молнией пронзили его мысли. Эрен замолчал и уставился перед собой. Огонь внутри погас, будто задутое пламя свечи, и в груди опять поселилось то странное чувство.
— Вот как, — выдохнул Зик и наклонился к уху Эрена так, что его светлая борода заколола щёку. — Чувствуется его влияние. — Зик отстранился и похлопал его по плечу. — Что ж, надеюсь, ты достигнешь своей цели. Поправляйся скорее, тебя ждёт тяжёлый финал.
И Зик ушёл, оставив растерянного Эрена стоять в пустом узком коридоре, обитом белыми панелями.
Комментарий к Глава 6. Решимость/Растерянность
Надеюсь, среди читателей нет профессиональных борцов, ибо это просто рука-лицо. Я попробовала сделать парочку из описанных приёмчиков и… Не повторяйте это, я серьёзно! И да, не спрашивайте меня, как я умудрилась скатиться в такой жуткий ООС Бертольда, сама в шоке.
========== Глава 7. Разговор ==========
Ничто так не раздражало Леви, как бессмысленная безостановочная болтовня. Ханджи жужжала над ухом, будто надоедливая муха, уже около получаса, но ни в одной её фразе Леви не услышал хоть что-то полезное. Все её изречения сводились к «Эрен, Эрен, Эрен!». С того момента, как Зоэ узнала о положительной реакции на фермент у Йегера, она не затыкалась. Она и раньше вела себя, как в задницу ужаленная, слишком бурно реагировала на события вокруг, особенно если дело касалось Меченных. Ханджи раздражала, иногда она сильно напоминала одну заносчивую рыжую девицу и начинала раздражать ещё больше. С Ханджи Зоэ и Майком Захариусом он познакомился ещё до того, как вместе создали некое подобие союза и начали выступать на Арене под одним «флагом». Правая рука Эрвина и главный научный советник. Люди, поклявшиеся ему в верности и отбросившие все предрассудки. Леви не собирался становиться частью них, но после случившегося два года назад добровольно примкнул к их отряду. Аккерман ни на секунду не сомневался — они непременно потерпят крах. Даже со всей их мощью, со всеми выверенными стратегиями и небывалой поддержкой со стороны они останутся у разбитого корыта. Леви ждал этого дня, ждал расправы над тем, кто однажды попытался сломать его, но чьих сил хватило лишь на маленькую трещину. Скоро этот день настанет. Уже совсем скоро.