— Ты опять не спишь.
Армин посмотрел на растрёпанного Эрена. Тот уже даже не спрашивал — утверждал. Сон для Армина стал уже чем-то фантастическим. Он всё реже становился долгим и глубоким, переходя в обрывчатый и неспокойный. Арлерт часто просыпался, иногда ворочался до глубокой ночи, боясь даже на минуту закрыть глаза, потому что те, кто давно уже оставил его в действительности, продолжали мучить во сне. В общем-то, они все с того страшного четверга перестали спать крепко. Эрен неслышно прошёл по ковровому покрытию и сел рядом с другом, развернувшись к нему лицом.
— А сам-то, — усмехнулся Армин.
Эрен пожал плечами и отвёл смущённый взгляд.
— Я слишком перевозбудился, чтобы уснуть.
— Да уж, ты сегодня отличился. Не ожидал, что ты можешь такое учудить. Мне бы смелости не хватило.
Армин действительно восхищался Эреном. В отличие от него, друг мог постоять и за себя, и за свою семью. Арлерт даже представить не мог себя на его месте. Скорее, он бы просто жалобно скулил и просил о пощаде. Как и всегда.
— Ты смелый, Армин, — тихо возразил Эрен. Он коснулся подушечкой пальца его ступни и почти невесомо провёл по широкому шраму. Лёгкая щекотка прошла по коже, и Армин инстинктивно сжал пальцы на ноге. — Твоё сердце самое храброе из всех, которые мне когда-либо доводилось видеть. Хотя бы потому, что ты никогда не убегал.
Эрен говорил задумчиво, смотря куда-то вниз, но взгляд тёмных из-за приглушённого света глаз будто был направлен внутрь себя. И сейчас Армин проникся к нему какой-то новой, ещё более глубокой симпатией. Словно вновь, как в первый раз одиннадцать лет назад, повстречал его. Эрен говорил искренне, не пытаясь специально переубедить его или поднять боевой дух, просто высказывал всё, что думал. Прямо в лицо, без каких-либо скрытых смыслов и подтекстов. Именно за это Армин и уважал его. Эрен мог сказать то, о чём он сам всегда молчал. Армин прикрыл глаза и расслабился. Рядом с Эреном становилось спокойно, одно только его присутствие выстраивало вокруг него кокон, защищающий от дурных мыслей. Это чувство не покидало его с тех самых пор, как они познакомились. Всегда.
— Спасибо.
Армин не был уверен, прозвучали ли его слова вслух или они лишь мыслью проскользнули в его голове, но точно знал — Эрен их услышал.
— Армин, взгляни на это!
Арлерт мазнул взглядом по улыбке Эрена, его блестящим глазам и посмотрел в окно поезда. Миллионы звёзд танцевали лунный вальс на зеркальной водной глади, будто само небо опрокинулось в огромное чёрное озеро. Пустые, нетронутые лесом берега лишь сильнее подчёркивали его ровные и плавные изгибы, делая озеро похожим на заполненную звёздами чашу. Армин прикрыл глаза и улыбнулся. Как-то раз, в детстве, он наблюдал с дедушкой, Эреном и Микасой за звездопадом. В ту ночь мёртвое небо озарилось яркими вспышками догорающей космической жизни. Армин поинтересовался, куда же попадают все эти звёзды, после того, как проделают свой долгий путь по небосводу. «Звёзды собираются в огромную чашу, — сказал ему тогда дедушка, и глаза его отразили далёкий белый свет. — Она хранит в себе все человеческие мысли, каждую частичку души, вложенную в звезду вместе с загаданным желанием». Армин медленно открыл глаза и прислонил ладонь к прохладному стеклу. Где-то там, в этом глубоком сосуде, сейчас хранилась частичка души маленького мальчика, тихой ночью загадавшего вместе с друзьями своё сокровенное желание.
— Я обязательно увижу его, — решительно сказал Армин, глядя на переливающееся серебром озеро. — Этот мир.
***
Они стояли напротив круглого здания Арены с огромными зеркальными окнами, отражавшими голубизну безоблачного неба, отчего Арена практически сливалась с ним. Эрен широко зевнул, челюсть болезненно свело. Они говорили с Армином всю ночь. Лишь когда небо начало светать, и яркий свет луны погас, ребята замолчали и разбрелись по кроватям, впервые за долгое время почувствовав в груди лёгкость. А утром эта лёгкость в одночасье испарилась, будто её никогда и не было. Эрен был разбит. Из-за короткого поверхностного сна или из-за вновь вгрызшегося в него беспокойства, — он не делал детального разбора причин, — он чувствовал себя еле живым. Эрен даже подумал о том, что если его прямо сейчас вышвырнут на ринг, — или как там называлась эта тщательно подготовленная и огороженная площадка для мордобоя? — то он ляжет, закроет глаза и не сдвинется с места. Не пошевелит ни одним мускулом. Но всё-таки Йегер очень рассчитывал на гуманность Пиксиса.
— На ближайшие недели две эта Арена будет вашим домом, — с воодушевлением говорил Дот, отстукивая тростью ритм по до блеска начищенной плитке, которой был устлан холл здания. — Вы получите всё, чтобы чувствовать себя здесь комфортно.
Вшестером они вошли в просторный лифт. Пиксис приложил палец к электронной панели, датчик сосканировал отпечаток, и в воздухе возник голографический дисплей. Дот быстро ввёл что-то в поле, затем оно вспыхнуло зелёным, дисплей исчез и лифт поехал вниз.
— Мы что, «играть» на парковке будем? — усмехнулся Эрен.
Пиксис лукаво прищурился.
— Сейчас сами всё увидите.
Не прошло и пяти секунд, как лифт плавно остановился, и его железные дверцы разъехались в сторону. То, что предстало перед взором ребят совсем не было похоже на подземную парковку. Яркие ксеноновые светильники освещали белым светом просторное помещение, в котором суетились десятки людей, облачённых в одинаковую рабочую форму. Их голоса и стук каблуков сливались в один неразборчивый гул, отражающийся от белых настенных панелей. Кто-то быстро водил рукой по воздуху, нажимая на светящиеся голубым светом кнопки электронного монитора, двое молодых мужчин и девушка склонились над большим круглым столом, над которым три точечных проектора, встроенных в бортики столешницы, вырисовывали трёхмерную голограмму места, отдалённо напоминающего Колизей. Живя под землёй в старом бункере, Эрен уже и позабыл, насколько сильно техническая сторона цивилизации вырвалась вперёд. В приюте, в «Солнечном Доме», у них ничего из этого не было: ни современных голографических лазерных дисплеев, ни мощных радиоприёмников для прослушивания музыки и просмотров телепередач, передаваемых с высоченной столичной телебашни. Для учёбы им выдавали старые громоздкие планшеты, которые «подыхали» прямо на уроках, а всю информацию записывали в электронный журнал, памяти в котором едва ли хватало на десять-пятнадцать лекций. Да и развлекались они не с последними моделями игровых консолей в руках, а пиная сделанный чуть ли не в прошлом столетии мяч или играя втихаря от строгих воспитателей в запрещённый преферанс или домино. Мир Чистых и мир Меченных были полной противоположностью друг друга. Модерн и классика, если говорить грубо. Прогресс и застой, если начистоту.
Первым делом Пиксис решил организовать для них экскурсию по «закулисью» Арены, как назвал это сам Дот. Увиденная ребятами комната, была лишь малой частью из того, что хранила под собой Арена. Это был как некий подземный город, со своей инфраструктурой и управлением. Даже дух захватывало от того, какой большой комплекс люди умудрились соорудить под землёй. Первым делом их привели на сам манеж, в котором и происходило зрелище. Им оказалось большое круглое пространство, на котором было выстроено несколько квадратных, приподнятых над землёй площадок для боёв. Вокруг них на манер амфитеатра были устроены места для зрителей, некоторые из которых размещались в отдельных застеклённых ложах, по-видимому, предназначенных для особо богатых и знатных людей. Выход к «рингам» осуществлялся через несколько туннелей, равномерно расположенных по кругу и соединённых с другой стороны с комнатами ожидания, закреплёнными каждая за определённой командой. Как понял Эрен, Колизей, увиденный им в первой комнате, стал прототипом для манежа. Они петляли по светлым коридорам, проходя от одного помещения к другому, спускались и поднимались по металлическим лестницам, изредка задерживались по пути, если Дот встречал знакомого. Судя по всему, он был заядлым игроком, не раз принимавшим участие в игре, и наверняка до их троицы были ещё несколько таких же бедолаг, как и они. И что же с ними потом случилось, интересно? Эрен передёрнул плечами — отчего-то жуткие образы полезли в его мысли. Помимо самой площадки для сражений, под зданием Арены, на глубине в несколько десятков метров, расположились также несколько отдельных жилых блоков для игроков, общая столовая, банкетный зал, медицинский блок и зал для тренировок. Здесь была даже комната для релаксации, так называемый «Зимний сад». Помещение размером где-то десять на пятнадцать метров, обставленное стройными рядами горшков с всевозможными растениями, несколькими диванными зонами и фонтаном по центру, в котором непонятно как совместили простоту модернизма и многосложность античности. А завершали образ сделанные из жидкокристаллических дисплеев стены, на которые транслировались залитые солнцем цветочные поля или пейзажи горных хребтов.