Ей не хотелось плакать, не хотелось, чтобы слезы наворачивались на глаза, когда она переступает порог этого дома, где двадцать лет назад Кристина пережила самый ужасный момент в своей жизни. Момент, который перечеркнул все.
— Кристина, как хорошо, что ты приняла мое приглашение, — чмокнул ее в щеку Алексей. — Сколько лет, сколько зим! Мы ведь с тобой не виделись с тех пор, как...
— Да, очень давно, — поспешно остановила его воспоминания Кристина. Ее взгляд поневоле упал на ту самую лестницу, с которой ее столкнул Альберт. Он сделал это специально, чтобы она потеряла ребенка, которого он не хотел. Кристина стиснула зубы от боли и ненависти. Боже, как он отвратителен! Он не заслужил в этой жизни ничего хорошего. К сожалению, невозможно справиться со всеми несправедливостями в мире. Но уж с этой-то Кристина точно справится. Она не строила глобальных утопичных планов о спасении мира от зла, ей хотелось всего лишь размазать по стенке одного ничтожного таракана. Кристина смотрела на эту проклятую лестницу, и ей хотелось кричать, взорвать этот чертов дом, чтобы всего этого не было...
...— Я должна сказать тебе кое-что очень важное! — словно издалека она слышала свой счастливый голос.
— О чем ты? — удивленно уставился на нее Альберт.
— Я жду ребенка! — радостно выпалила Кристина.
Лицо юноши вытянулось и побледнело.
— Что? Но как... — Альберт нервно заходил по комнате. — Этого просто не может быть!
Кристина расстроилась, увидев такую его реакцию.
— Что с тобой? — осторожно спросила она.
— Ты ничего не понимаешь? — закричал Альберт. — Тебе шестнадцать! Твой отец убьет меня, а мой отец никогда не примет тебя, потому что они ненавидят друг друга! У меня ничего нет, и если отец из-за этого лишит меня наследства..
— Можешь дальше не продолжать, — Кристина хотела уйти прочь из комнаты, но Альберт ее остановил, вцепившись в руку.
— Нет! Никуда ты не пойдешь! — воскликнул он. — Мы еще не договорили! Ты не можешь одна решать, будет этот ребенок или нет!
— Конечно, нет, — грустно улыбнулась Кристина. — Я не могу решать будет он или нет, потому что он уже здесь, и для меня он реальнее, чем ты, реальнее, чем что бы то ни было! Не волнуйся, я не скажу отцу, что это был ты, никто не узнает...
— Я не хотел связать с тобой судьбу, — стиснул зубы Альберт. — Ты не должна была забеременеть. Этого ребенка не должно было быть.
Глотая слезы, Кристина развернулась и вышла из комнаты, не забыв как следует хлопнуть дверью.
Теперь ей было уже не шестнадцать, а тридцать шесть, и она снова поднималась по этим злосчастным ступенькам, отнявшим у нее самое дорогое — любовь. Любовь, самую чистую и самую настоящую, такую огромную, что она заполняет собой всю твою жизнь, абсолютно всю, до последнего дня.
— Альберт, проходи, скоро все начнется, — услышала Кристина голос Алексея. Внизу она увидела олицетворение своих страданий и кое-как смогла сохранить самообладание. Почувствовав ее взгляд, Альберт поднял голову и увидел Кристину. Из его рта вырвался странный звук, выражающий удивление.
— Кристина? — ошарашенно выдавил он.
— Привет! — мило улыбнулась ему Кристина.
Тем временем Тимур сидел в гостях у своего соседа и лучшего друга по совместительству, пил холодное пиво и упивался футболом.
— Она бесподобна, — признавался он Артему, — она то, что я искал. Знаешь, я терпеть не могу всех этих малолеток, которым нужны либо деньги, либо секс. Они все одинаковые, пустые, как пробки.
Артем усмехнулся:
— Жениться не хочешь?
Артему было уже сорок, но он по-прежнему оставался заядлым холостяком. Однажды он признавался Тимуру, что не верит в любовь. Сначала ему показался странным новый сосед по лестничной площадке, когда тот только переехал сюда шесть лет назад, но, несмотря на огромную разницу в возрасте, они сдружились. Артем был режиссером-постановщиком, ставил сногсшибательные современные мюзиклы и был широко известен в театральных кругах. Он был обаятельным, всегда одетым с иголочки мужчиной, часто общался со знаменитыми ценителями искусства, но все равно оставался одиноким. Тимур подозревал, что в своем прошлом Артем бережно хранит трагическую историю любви, но всякий раз, когда он спрашивал его об этом, тот просто отшучивался.