динамиком мелодией. Мама. - Алло, Вадь, ты? Всё в порядке? Ты не отвечал... - Да, здравствуй, мам. Sorry, у меня батарея была разряжена. - Ты не в университете? - Я проспал... За время молчания успеваю рассмотреть двух худосочных блондинок, вышедших из супермаркета напротив. Крашеные... Хм, что за ерунда? Едущие по обеим полосам машины одна за другой объезжают... пустое место. Может там всё же что-то лежит или разлито? Странно, ничего не вижу... - Ладно, как знаешь, ты взрослый. Приедешь сегодня? Деньги есть? - Да...я найду на билет. - Хорошо, удачи там, пока. - Счастливо, мам. Пока. Конечно, мама не слышала моего эфира. С четверть минуты смотрю в поблекший от солнца экран телефона, потом ещё раз на дорогу. «Блондинки» уже скрылись за навесом общаги, авто колесят как обычно... Может, мне всё почудилось? Спрыгиваю на балкон и только теперь чувствую, как сильно болит голова. Мелочь, когда есть полпачки цитрамона. Хоть и малоприятная мелочь... Дожёвываю таблетку, беру гитару. Эта шестиструнная «акустика» дороже мне любой электро. Пять лет назад какой-то обкуренный хриплоголосый панк научил брать аккорды цоевской «Пачки сигарет». Помню режущие нити струн под неумелыми пальцами и дрожание кисти. То ли от волнения, то ли от тренировок по несколько часов в день. Тогда у меня была расслоившаяся фанерная гитара, прошедшая не одни руки, а теперь в руках вполне профессиональный инструмент. Пальцы словно ведомые инстинктом, перелистывают струну за струной: короткие нотки уже не цоевской - моей мелодии. Вчера отшумела последняя буря. Ты смотришь в окно на то, что осталось, На то, что рвалось, билось, гнулось, металось, На то, что уже не полюблю я... Свинцовое небо ложится на плечи - Тонн пятьдесят холодных эмоций. Боятся горбатости пусть «Запорожцы»: Я знаю подругу - она это лечит. Нет, не хочу играть. Тишины тоже не хочется. Медиа-плейер Walkman’а сейчас как раз кстати. Устраиваюсь на диване в позу лотоса, закрываю глаза... Прозрачное округлое озеро у вершины горы, тонкие черты, волнуемые лёгким ветром волосы - мой самый красивый «якорь» для восстанавливающего транса. II - Сабина, может быть Вы ответите на этот вопрос? Резко поднимаю голову. «Античник» смотрит прямо мне в глаза, а по аудитории перекатываются ехидные смешки. Чёрт, я опять спала. - Может быть. Повторите вопрос, пожалуйста. Препод хитро прищуривается, но всё же говорит: - Как звали возлюбленную Франчески Петрарки? Слева от меня поднято с дюжину рук, но предательское молчание лишает всякой надежды на подсказку. Впрочем, мне не привыкать: - Лаура. Ей посвящено свыше трёхсот сонетов. - Хм, спасибо. Тогда мы продолжим... Но я больше не слушаю «античника». Я перечитала 2 шкафа книг, и уж конечно среди толстых томиков Толстого, Достоевского, Набокова и Пушкина нашлись Древний Рим и Греция, Средневековье и Возрождение. Я читаю везде, где только можно исхитриться достать книгу и достаточно света, чтобы разобрать буквы. В электричках, на вокзалах, в маршрутках. Даже на работе, когда цветомузыка в ночном клубе к утру словно засыпает, и прожекторы лениво сменяют друг друга в одним им понятной очерёдности. Другим официанткам кажется диким, что в редких перерывах между заказами я не стряхиваю пепел сигареты на кафель туалетной плитки, а перекладываю закладку ещё на страничку вперёд. Правда, я не обращаю на них внимания. Как не обращаю внимания на грязные намёки клиентов и их матерную брань, пьяных сопляков и их нелепых подруг. Сегодня я раскрутила одного парня на две сотни за пару стаканчиков мороженого. Я видела, что это чуть ли не последние его деньги и он явно не ожидал такого счёта, но заплатил, чтоб не ударить лицом в грязь перед спутницей. Когда от умения втюхать подороже какой-нибудь оригинальный пустячок зависит твоя завтрашняя зарплата, по-другому просто нельзя. Тем более люди знают, куда и зачем они приходят. Вадик правильно сделал, что не явился сегодня в универ, скучно здесь. Вот только зря он снова выключил телефон... Смотрю в дисплей «раскладушки»: до конца пары ещё почти полчаса. «Античник» вряд ли станет снова приставать с вопросами, да и я всё равно смогу ответить на любой из них. Наверное... За моей спиной зазвучал голос Вики Сомовой. Довольно связные, хоть и слишком литературные фразы. Конечно, она смотрит по учебнику, как всегда. Что ж, этот путь тоже ведёт к красному диплому и повышенным стипендиям. Если бы у меня были пособия, я могла в некотором смысле сейчас читать Викины «мысли». Но у меня нет учебников. По крайней мере, университетских. Какой солнечный сегодня день. В огромные окна бывшей лекционной аудитории кое-где упираются ветви тополей с ещё крошечными листочками, сквозь которые легко проникает солнце. Дорожки, ведущие от цепочки общежитий, почти пусты. Только жиденькая толпа дымящих сигаретами переминается на ногах немного поодаль. Чувствую, как льющиеся лучи приятно припекают спину и кровь резво разносит тепло по рукам и шее. Вытягиваю руку к окну и с усилием пытаюсь повернуть блестящую ручку высокой узкой форточки. Наконец задвижка с шумом поддаётся, и я до конца открываю окно. Лёгкая, весенняя и оттого словно дикая свежесть ныряет в сонную духоту аудитории. Набираю полную грудь воздуха и на секунду задерживаю дыхание. Какое же это счастье - просто дышать. Счастье, простое и великолепное, которое каждый день со мной, во мне и для меня. Стоит лишь заметить его... - Ну кто открыл окно? Холодно, закройте, - всё тот же голос сзади, на этот раз с явными нотками недовольства. - Да, закройте, правда. Это уже подхватывают слева. Возражать бесполезно, хоть и можно. Равнодушно легонько захлопываю форточку и бросаю быстрый взгляд вглубь парт. Записки, телефоны, зевота, пара улыбок, тетради, потрёпанные книги, несколько поднятых рук... Складываю на парте кисти рук в кулаках один на другой и опускаюсь на них подбородком. Ещё совсем немного времени, и уже никто не запретит мне плескаться в прохладном апрельском воздухе... Свобода - это когда делаешь всё, что хочешь. Забавно, но я очень редко хочу того, что нельзя сделать. Наверное поэтому мою свободу можно назвать абсолютной. Почти... III Горное озеро медленно превращается в зеркальный мраморно-синий пол под ногами. На небе из ничего возникает второе солнце. Затем на равных расстояниях появляется третье, четвёртое... - Извините, ваши щупы не способный удержать меня, - отчётливо слышен мягкий голос. - Это вынужденная мера. Поймите, мы не можем упустить такой шанс, - этот очень нервозен. Женский силуэт из моего транса вдруг начинает излучать свет и обретать совсем необычные, но, как мне кажется, всё же красивые черты. К нему устремляются пять лучей, сплетающиеся вокруг в причудливый кокон. Пятеро людей в серой форме на другом конце пытаются управлять потоком какими-то подобиями компакт-пылесосов. Окружающая реальность с каждой секундой прорисовывается всё чётче, и я на всякий случай прячусь за небольшой шумящий блок в двух шагах от меня. Первый раз вижу такое оборудование: сотни кнопок на панели, два десятка дисплеев, за решеткой вентиляции толстые мотки разноцветных проводов... Иногда в релаксационном трансе мне удаётся посмотреть на своё тело со стороны. Пару раз я даже выпархиваю с балкона, но удалиться от тела даже на несколько метров очень трудно, и, поболтавшись с минуту в воздухе, я возвращаюсь обратно. Такой полёт сильно изматывает, и вместо релаксации весь оставшийся день одолевает сильная усталость. Поэтому чаще я предпочитаю сюжеты, предоставляемые подсознанием. Первый раз страшно, когда волна неизведанного накрывает, что называется, с головой, зато потом... Почему-то хочется смеяться. Ещё никогда я не попадал на съёмки «Охотников за привидениями»!.. Но... Нет, не может быть... В кино заряды протонных ружей всего лишь компьютерный эффект, и моё подсознание это знает, я не сомневаюсь. Значит я в реальности, и, похоже, далеко от своей физической оболочки. Странно, что я почти не чувствую напряжения... - Ваше стремление достойно похвалы, - вновь слышу голос светящегося силуэта. - Мы предвидели двусторонний контакт, но столь ранний срок - относительно большое достижение. - Спасибо. Собеседник явно немногословен. Или просто ошарашен. А где же он сам? - Естественно, вы хотите знать о Нас многое, - словно с чем-то согласился находящийся в коконе лучей. - Всё! - от волнения фраза переходит в крик. - Строение организма, условия существования, уровень развития, отдалённость, отношения к другим цивилизациям! Ага, вот и собеседник: лёгкая подрагивающая и прерывающаяся тень в десятке метров от меня. Настоящий призрак в лучших традициях фильмов ужасов. Окончательно прорисовываются стены и интерьер помещения, более всего походящую на огромную лабораторию с примесью домашнего уюта. Перед широкими мониторами расставлены диваны мягко-оранжевого цвета, на сиденье одного даже валяется небрежно сложенная газета. Компьютеры, компьютеры, ещё компьютеры. Рядом с колбами манящего леденящим свечением плазмолиза красуется метровый аквариум с тремя откормленными в шары вуалехвостами. Стены облеплены датчиками и инструкциями с восклицательными знаками в красных треугольниках. Свет обеспечивают скопления крошечных ламп, которые я вначале и принял за солнечные диски. Они располагаются на массивных колоннах, отделанных под тот же синий мрамор, что и пол. Может, всё-таки всё это - искусная шутка подсознания? Всё усерднее всматр