руг друга в страсти ночью, чтобы наутро не найти совершеннее красоты. В истерике грохнуть об пол любимую китайскую вазу, чтобы назавтра отметить, что склеенная из осколков она выглядит гораздо своеобразнее. Выдавить педаль газа до асфальта, чтобы получился хоть какой-то тормоз... - Ты ел? - чуть толкаю Вадика локтем. - Я что-нибудь приготовлю. Отправляю котёнка на спинку дивана и скрываюсь за дверью. Вадя не препятствует, несмотря на то, что готовит сам. И, кстати, весьма неплохо. Должно быть просто справедливо считает это занятие неинтересным. Каждый раз те же овощи, специи, бурлящая вода и обжигающая руки посуда. Он и пары в универе пропускает лишь по двум причинам: когда неинтересно или когда знает материал. Хм, или когда просто просыпает... Для меня всё это слишком большая роскошь. Впрочем, семинар по языкознанию сейчас заканчивается без моего присутствия. Кладовка полтора на полтора задумывалась явно не для людей. Старенький буфет без дверок, маленький холодильник и навесной шкафчик пожирают собой почти всё пространство. Изящно протискиваюсь между ними и снимаю с полки алюминиевую кастрюлю. О, Кот... На дне присохли остатки соуса и ещё какой-то субстанции, а по всему этому изобилию с шуршанием скользит коричневый трупик таракана... ...Покончив с мытьём, достаю из рюкзачка брикет мороженных куриных палочек и пачку макарон, а из буфета извлекаю полбутылки масла. Набираю в кастрюлю воды, бросаю щепотку соли и отправляюсь на кухню - обшарпанную комнатку с парой плит, раковин и столом, если повезёт. Людей в такое время здесь нет, только весенний сквозняк еле слышно посвистывает, прорываясь сквозь прутья решетки за открытым окном. На линолеуме прямо посреди кухни блестит огромная лужа с тянущимся от раковины ручейком. Со столом везёт, хоть он мне и не нужен. Впрочем... Ловким прыжком преодолеваю водное препятствие и оказываюсь прямо напротив плиты. Щелчок зажигалки, четверть оборота... Подтаскиваю стол к самому окну и усаживаюсь сверху, подтянув колени к груди. Ну и что, что в кроссовках. Судя по пыли на крышке, на этом столе не готовили по меньшей мере месяц. Наверное, когда-нибудь, я стану совсем другой, а пока... Отсюда прекрасный вид на город. За такой обзор в гостиничных комплексах где-нибудь на морском побережье назначают заоблачные цены, как правило, доступные только тем, кто никогда не сможет по-настоящему восхититься красотой природы. Пусть и городской. В ней есть своя, неповторимая прелесть, даже не сравнимая ни с какими другими. Жёлтые многоэтажки, разноцветные муравьи снующих машинок, тонкая дрожь воздуха. И зелень. Ещё неделька-другая, и она заполонит этот весь крошечный городок. Станет шелестеть над головой, пускать солнечных зайчиков меж листьев, ловить капельки дождя, собирая их в более крупные, которые будут ударяться о лицо водяными бомбочками, даря коже мокрую прохладу... Поворачиваюсь и высыпаю в закипающую воду половину макароны. Перемешиваю варево потемневшей деревянной лопаткой, немного сбавляю шумящее пламя конфорки. Я же собиралась вытащить Вадю из общаги. Словно он сам не видит, какая красота на улице. Может, ещё не совсем пришёл в себя после вчерашнего... Смотрю как со дна кастрюли к поверхности взмывают пузырьки водяного пара. Соединяются между собой, сбиваются трусливыми кучками и наконец лопаются, наполняя воздух горячей влагой и метая кипящие брызги. Ну что же ты, Кот...Иногда ведёшь себя как маленький. Забываешь побриться, поесть... Игнорируешь универ, травишь себя какой-то дрянью. Выключаешь телефон и прячешься от жизни в пустой комнате... Если бы можно было что-то менять в человеке, не изменив при этом его самого... А по-другому - я даже не стану пытаться. Потому что ты мне дорог. Именно такой... А полотенца я не взяла. Встаю на шаткий стол, подхожу к самому краю и спрыгиваю. Отлично, лужа на полу снова преодолена. Выхожу в коридор. Нотки струн доносятся откуда-то спереди. Я даже догадываюсь, из какой двери... Осторожно вхожу, чтобы не спугнуть волшебную вереницу звуков. Вадик сидит с закрытыми глазами на прежнем месте с котёнком на плече и перебирает медиатором ноты. Струна за струной, аккорд за аккордом. Какая красивая мелодия... Выше, выше, короткий спад и снова вверх... Она не похожа ни на что из когда-либо слышанного мной... Чувствую, как подступают слёзы... Ресницы Вади тоже блестят. Замечает меня в проёме двери, открывает глаза. Стою, сложив руки на груди, касаюсь головой стены. А он не в силах остановиться, вновь и вновь повторяет ноты. Наверное хочет, чтобы руки запомнили мотив. Ведь упустить мелодию очень-очень легко. Она выскользнет в открытую форточку, растает в ушах, спрячется в окружающей мебели, утонет в воздухе... Спустя несколько минут гитара затихает, словно выдохнув на последнем аккорде. Красиво... - зачарованно шепчу я. - Кот, что это? Его глаза действительно блестят или мне только кажется? Пожимает плечами: - Рыжая элегия. Не чувствуешь...запах? О, чёрт, кастрюля! Выбегаю в коридор. Как же быстро быт способен уничтожать романтику... Если б не открытое окно, в кухне невозможно было бы дышать от гари. Устремляюсь к плите и оказываюсь ногой прямо в центре лужи. Ну что за... Пальцы тут же промокают под беззащитной сеточкой кроссовка. Глубоко... Сталкиваю пригоревшую кастрюлю с огня на соседнюю конфорку. Такой аромат явно нет желания нести в блок... - Сегодня у нас новое блюдо! - кричу в пустоту коридора. - И что это? - подражает Вадик моему недавнему вопросу. - Рыжие макароны, - с улыбкой выдыхаю я, возникнув в дверях. VII Восемнадцатилетний парень в позе лотоса на диване с котёнком на плече, мечтательно смотрящий в глаза девушке - весьма милая картинка... За десять минут просматриваю проведённый в универе день Рыжей. Только зрительно, чтоб не слышать мыслей и не грузиться заглупостями Коркина и других преподавателей. Ничего интересного и примечательного. В сравнении с моим днём. Да и зря я так делаю: всё равно сама расскажет за вечер. К макаронам отказывается притронуться даже Шрек. Как будто ему есть разница, что расщеплять на молекулы. До чёртиков хочется испытать котёнка в ещё каких-нибудь хитростях. Поймать телесигнал и транслировать его через сознание (коготки в коже - пустяк), приложить флэштаф к уху, вспомнить номер и позвонить кому-нибудь. В конце концов бросить беднягу в кастрюлю с водой и силой мысли довести содержимое до кипения. Вот только что подумает Рыжая, увидев, как я без огня и электричества варю кота? И всё-таки хочется экспериментов. Рыжая лежит на диване напротив, подложив локоть под голову и прикрыв глаза. Сожителя не бывает неделями, поэтому негласно мне принадлежит вся комната. Забавно будет, когда он обнаружит, что я обзавёлся питомцем. Но в одном я уверен: прогнать котёнка или пожаловаться коменданту он НЕ СМОЖЕТ. Совесть не позволит. Материализация мысли. Гнуть ложки или двигать шкафы взглядом - игрушки для детей младшего школьно возраста. Конечно же, передо мной не возникнет пачка стодолларовых купюр, если я представлю себе деньги; не рухнет город, если возомню, что за окном руины из кирпича и бетона. Сама мысль становится вещью, раскодированным потоком информации. Словно смотришь фильм, сюжет которого - жизнь любого, кого пожелаешь. Фильм, который ещё не имеет конца, и можно творить и творить собственные продолжения... Почему я до сих пор не рассказал Рыжей, из какого теста сделан этот котёнок? Почему не подсадил флэштаф на её хрупкое плечо и не взбудоражил сознание каким-нибудь безобидным ментальным фокусом? Частичная правда - есть обман. Самый жестокий, и оттого так распространённый среди людей. И я больше не собираюсь её обманывать. - Эй, насчёт котёнка. Знаешь, на самом деле это совсем не... Сабин, алё, ты спишь? Не открывая глаз, она приподнимает руку и слабо машет ладонью. Будто затекло запястье... - Рыжая устала. Плохая идея - рассказать девочке о флэштафе, Вадим. Мягкий, чарующий голос... Чувствую, как что-то лопается в голове. В уши ударяет пульс и через всё тело по нервам пробегает электрический ток. Рыжая... От моего крика дрожат стёкла в раме: - Покажись, мразь!!! Сквозь круги в глазах замечаю, как Шрек вытягивается вперёд и его шерсть на спине резко вздыбливается. Кто бы ты ни был, тебе сейчас не сдобровать! Секунда, и я вижу перед собой два светящихся скелета с контурами кожи. Один, с тонкими костями, неподвижно лежит на диване, другой, неправдоподобно широкий с ребрами до самого таза, стоит рядом, пытаясь то ли закрыться, то ли отмахнуться от меня. - Не сходи с ума! - восклицает здоровяк. - Ты влупил в девчонку почти сорок рентгенов, ты облучишь её! Впервые слышу в этом голосе взволнованность. Причём, немалую. - Пошёл вон! Вон!.. Облучу?.. Ты?.., - ярость отступает, - ты не...? Она жива? - Временный ступор сознания. Я же сказал, она спит. Аккуратней, парень, для гамма-проекции достаточно дозы, меньшей в десятки раз. Если бы не флэштаф... «Гость» проводит рукой над головой и в его ладони начинает светиться знакомый шарик. Моя вера в собственное могущество безвозвратно улетучивается... Однако стараюсь не подать вида: - Как ты проник в комнату невидимым? И что это теперь за скелеты, рентгены, ступоры сознания? Мы же не в Рукаве, черт возьми! Санмен (ну а кто же ещё?) вновь невозмутим: - Я готов говорить, если ты немного уймёшь свой материализатор. Шрек кровожадным хищником смотрит на пришельца. Готовность к жестокой атаке идёт образу маленького ко