Человек, угодив ногой в кротовину, споткнулся и чуть не упал. Далеко сзади над полем снова заливисто зазвенел многоголосый девичий смех. Загонщицы особенно не торопились. Они не знали усталости и сна. Убежать от них без коней было очень непросто. Сразится один на один, и победить невероятно трудно. Выйти победителем одному против десятка не магу или паладину светлых богов, было не возможно. Человек это знал и особых надежд не строил. Он не был ни паладином, ни магом. Искатель, следопыт и воин, он был человеком боя, видел смерть бесчисленное количество раз и давно перестал ее боятся, хотя и на встречу с ней не спешил. Они все знали, что места тут гиблые, хоть никто и не знал почему, и потому долго собирали и изучали, а потом осторожно проверяли, через надежных людей, все слухи об этих краях какие смогли раскопать. И не зря. В огромном ворохе бесполезных сплетен и бреден, была одна удивительная деталь, малая бисеринка надежды. Был в этих краях, один необычный хутор. Как раз недалеко отсюда. Единственный оставшийся на десятки верст вокруг. На карте он значился под странным названием: Хутор «Солнечный круг». Были здесь, в этой степи раньше и другие хутора и даже большие села. Да понемногу люди из них ушли, а те, что не ушли, те сгинули все. Видали они потом то что от тех сел осталось. Нехорошие места. Ночевать там было нельзя. Заросшие бурьяном пепелища усыпанные белыми костьми. А хутор тот, почему то уцелел. Уж почему уцелел, и кто там жил, толком никому не было известно, но обходила далеко стороной его по слухам всякая нежить. По тому то он туда и бежал, на этот хутор.
Холмистая равнина стелилась до горизонта бесконечным скомканным покрывалом, изредка проборожденной оврагами и ручьями, кое-где виднелись зеленые пятна рощ и заросшие непроходимым кустарником овраги. Но укрыться в них было негде, а по тому и время на это тратить не стоило. Тут не поможет даже его чудная куртка эльфийских лазутчиков, вся состоящая из переплетения зеленых, черных и коричневых полос и неразличимо сливающаяся с любой листвой. Следовало беречь силы.
Бежал он не прямо к хутору, а по широкой дуге, почти по спирали, забирая туда плавно. Если бы загонщики почуяли, куда он направился, то давно бы уже догнали и прикончили. А так, пока нет, не смекнули видать, веселятся, заигрались, ждут, когда он совсем обессилеет. То ли хотят поглумится, то ли что похуже затеяли. Больно уж необычная стая, и вожачка у них странная Не нежить- поводырь. Те днем не ходят, сгорают сразу. Но и не человек. Хоть она в платье ходит и по виду, как человек. Человек, даже маг, Извечную Тьму в руках не удержит. Пожрет она его. Будь он хоть трижды архимаг и четырежды "Радетель тьмы". А она мечи да стрелы из нее лепит, как из лошадок из хлебного мякиша. Чудные дела тут творятся. И даже слухов о том нет. Некому видать слухи пускать, не спасся никто, из тех кто их видел. Да где же тут спасешься от таких?
Луг закончился невысоким, сажен десять, пологим холмом, поросшим невысокой травой. Не сбавляя ходу, человек побежал вверх по склону. Взобравшись на плоскую верхушку, он наконец то увидел то место куда бежал. Внизу холма начиналась круглая совершенно ровная долина верст шесть в поперечнике, вся, от центра к краям распаханная засеянными по очереди полями подсолнуха и пшеницы, отчего была сама чем-то немного похожа то ли на подсолнух, то ли на великанскую ромашку. В центре долины, где поля сходились, клиньями, образовалась круглая серединка занятая домами наподобие серединки ромашки. Или на солнышко с детских картинок. Воин оглянулся, ища взглядом преследовательниц. Те, заметив, что он оглянулся на них опять, разразились взрывом смеха, веселых выкриков и зазывными жестами. Отстали почти на пол версты. Это очень хорошо, есть немного форы. Как только навьи поймут, куда он бежит, то помчатся в след быстрее ветра. Тут главное успеть добежать вон до той речушки, а это как раз с пол версты и будет. Форы до воды должно хватить, вода их немного задержит, может и успеет добежать до хутора, а там глядишь помогут. Точно помогут, как то же они здесь выжили, значит, есть у них верное средство от любой нежити, даже, от такой необычной. Будь это обычная нежить, то она осталась бы еще там, у первой же речки, сразу после Дубова Урочища. Эта нежить была не такой как обычно, проточной воды не боялась, хоть силу и теряла на время, но в воду лезла. Сразу стало видно, что скрывается под прекрасным обликом. Когда девки эти в воду лезть не захотели а сбились над берегом, вожачка прикрикнула на них и те бегом рванули вперед поднимая тучи брызг. Речка была шириной всего то аршин двадцать, медленная, ленивая, да и брод был глубиной всего по пояс, но на тот берег ползком выбрались уже не девки кровь с молоком, а жуткие костлявые твари с вислыми грудями, сморщенные, на людей похожие только тем, что было у них по две руки и две ноги. И двигались они жутко, дергано, как ящерки. А уж зубы то! Не клыки, как у обычных упырей или оборотней, а навроде гребней из острых игл. Ни в одной книге он такого не видел. Выползли и попадали. Вожачка их, постояла на том бережке, дождалась чтоб все навьи на другой берег, выбрались потом задрала подол и полностью обнажаясь, стащила платье через голову, чтоб не замочить, значит, сложила, свернула аккуратно, русу косу на голову намотала да и пошла спокойно в брод, и ничего ей с того не было. Тут то стало видно, с кого девки-навьи вид брали. Ох и хороша была собой хозяйка их бесстыжая, ох и хороша! Другой раз и он бы засмотрелся, да не в этот. Тогда то он и решился стрелять, пока все навьи лежат в повалку, а бесстыжая их вожачка в речке бредет. Стрел у него всего с десяток то и был, на всех не хватит, но может хоть так задержит их немного. А если повезет, так может вожачку и зацепит. Дождался, когда та у берега стала платье надевать, да голову им прикрыла, выхватил лук, да и выстрелил освященной стрелкой. Целил в голову, да попал, почему то в правый бок, под ребра, а вторая стрелка так и вовсе в сторону вильнула, тогда он стал стрелять по навьям, которые уже начали чуть-чуть наливаться плотью, но встать еще могли с трудом. Успел четверым по стрелке загнать меж ребер. Так они сразу почитай прахом и пошли, одни костяки остались, а вожачка как была, так и осталась, даже не закричала. А как на берег вышла, молча стрелу рукой из бока с мясом выдрала да как в него комком Тьмы то и швырнет. Хорошо еще что не попала, успел кувыркнуться в сторону да побежать, петляя как заяц. А комок тот по ровному полю так еще с пол версты, почти катился, борозду за собой оставляя. А борозда та тьмой как водой полна была и тьмой дымила. Так он и понял что это Тьма Извечная. Мало кто ее видел. А тех кто видел и жив остался и того меньше. А кто жив остался, говорил о ней шепотом. Про нее особо много гильдейский маг им рассказывал и велел им ее больше смерти бояться. Самая жуткая магия, самая темная. Самая Древняя. Темнее ее нет беды в Вальдире. Даже древние не смогли ее побороть и извести, поговаривают маги, что она постарше их будет.