Скрывшись шагом от загонщиц за верхушкой холма, он торопливо начал отстегивать налокотники и наколенники. На ходу не получалось, больно сложные завязки, а бежать мешают. Наконец справившись, и заодно переведя чуток дух со всех ног бросился вниз, к полям, опаханым снаружи в три ряда защитной бороздой. Для полога видать пахали, не иначе. Не может быть, чтоб полога тут не было. Если повезет, и полог волшебный над бороздой есть, то он его пропустит, а нет, то можно будет уже и не спешить.
Сбежав с холма, и как следует, разогнавшись, одним прыжком перепрыгнул все три борозды, на лету почувствовав, как полог мазнул его по щеке теплым ветерком. Есть полог! Пропустил! Теперь бежать что есть мочи, к подсолнухам, ой боюсь, не остановит он их, этот полог. Только подумал, как с холма раздался полный ненависти крик. Все, увидели, твари, теперь нагонять станут. Уже подбегая к полю подсолнухов, он оглянулся. Стая стремительно спускалась с холма. Ох, и красиво же бегут, проклятые девки! Длиннющие стройные и крепкие ноги так и сверкали на солнце гладкой кожей. Вожачка бежала последней, держась временами рукой за правый бок, там где вошла стрела, ее слегка перекосило на одну сторону, но скорости не убавило. Сейчас, когда она шла по склону стала видна еще одна странность, трава перед ней, то ли расступалась, то ли ложилась сама и шла она босиком, хотя девки - навьи все были в обувке навроде сандалий.
Он добежал до первых рядов высоченных, на голову выше его подсолнухов с огромными, размером с хорошее блюдо шляпками и жесткими огромными, как лопухи темно-зелеными листьями, встал, достал лук, наложил на него стрелу и стал ждать. Лучница на бегу вскинула лук и не останавливаясь пустила навесом черную стрелу. С ходу не попала, далеко больно, почти на излете, хотя и не на много промахнулась. Аршина на три всего. В подсолнухах от стрелы пролегла черная, будто обожженная морозом просека. Стреляйте, стреляйте! А я подожду. Нет, по прямой, они его и так и так догонят, а вот, если их малость позлить и попутать, глядишь и получится проскользнуть. Так-то, на просторе, мечами черными махать много ума не надо, оглоблей эдакой, любую защиту либо меч он и так перерубит, знай себе пластай, а вот посмотрим, как вы девки воевать умеете.
От подсолнухов до тройной борозды было аршин под пятьдесят. Когда до борозды навьям оставалось аршин двадцать, он вскинул лук и резко рванул тетиву, делая вид, что стреляет. На самом деле тетива тренькнула в холостую, он не стал накладывать на нее стрелу. Девки шарахнулись в стороны, некоторые сшиблись на ходу и упали, покатившись в траве и путаясь в ножнах. Он обидно и громко засмеялся, специально чтоб позлить. Вожачка зло прикрикнула на них, ее настроение, как всегда бывает у поводырей, мигом передалось стае, и те вскочив и оскалясь с яростным криком выхватив мечи еще быстрей рванули к неподвижной фигуре на краю поля. Интересно, борозду то они, похоже, не видят! Вот удача! Восьмерка навей нестройной цепью со всего разбегу мощно врезалась в стену полога. Впечатление было такое, что они налетели на стеклянную стену, да с такой силой, что аж искры из нее высекли. Удар, выбивший из полога короткие злые молнии, опаливший и отбросивший всю стаю назад породил гулкий, как удар в гонг, звук и радужные разводы и переливы, по куполу полога разбежавшиеся аршин на сто вверх и в стороны. Теперь, кто бы тут ни жил, он точно знает, что на них напали и будут готовы. Надеюсь.