— А зачем он так ревет? — спросил Паша совсем тихо, словно боялся, что страшный зверь может услышать его.
— Ну, зачем? — Коля тоже не знал, зачем волк воет, но у него спрашивали, и он ответил: — Должно быть, скучно одному в такую ночь…
— Я теперь не усну, — пошевелился Малыш.
— Да спать вообще не придется… Зря балаган делали, — замерзнуть можно… Папа говорит, что в таких случаях охотники не спят, а больше ходят…
Никто не отозвался на замечание Коли. Ребята знали, что Колин папа охотник и если уж он так говорит, то, значит, верно.
Из далекого распадка снова долетело:
— А-а-у-у-а-а-а…
И сейчас же, как показалось ребятам, совсем недалеко, залаяла и завыла собака. Все вздрогнули, но уже не от страха, а от радости. Знакомый с детства лай близкого друга человека — собаки окрылил их надеждой. Малыш даже шапку снял, чтобы лучше разобрать, откуда доносится звонкий заливистый лай…
— Собака! — не сказали, а как-то выдохнули враз ребята.
— Должно быть, тут рядом дорога, — сказал Коля. — Кто-то едет домой, и с ним собака… Услышала вой волка и залаяла… Быстро собирайте сумки! Пошли…
— А если совсем заблудимся?.. — как-то нерешительно спросил Паша.
— Ничего не заблудимся. Собака одна в лесу — зачем ей тут быть? Едет кто-то, — уверенно заявил Коля и стал разбрасывать костер и топтать в снегу обгоревшие сучья.
Малыш опять шел последним и просил:
— Только вы, пожалуйста, не торопитесь… Теперь ночь, я боюсь…
— А ты не отставай, — строго сказал Паша, — а то уедет колхозник, и мы будем бродить всю ночь… Новый-то стожок, может, и не найдем…
Они были твердо убеждены, что рядом с лесом проходит дорога и по ней едет из города запоздавший колхозник. Кому же еще ехать в такую пору? Коля и Паша ясно представляли себе не только колхозника, его лошадку и бегущую рядом лохматую собачку, но и то, как они пойдут следом за санями и доберутся до деревни.
Пусть это будет не Зеленый Клин, а другая деревня, — днем они найдут путь к тете Маше.
На пути им попалась какая-то горка с густой порослью молодых сосенок. Днем они обошли бы ее, а сейчас торопились и, не выбирая направления, ломились напрямик. Задетая рукой ветка стряхивала с себя пушистый снег, он падал за воротники, на разгоряченное тело, обжигал и холодными струйками стекал под рубашки. Остерегаться некогда было, их звал певучий лай собаки. Незримая спасительница казалась совсем близко.
Коля, по горячности, опять оторвался от ребят и на просьбы Малыша кричал:
— Да никуда я не уйду, не бойся… Нам бы только на дорогу выйти да догнать путника…
Наконец ребята вырвались из плена заросли и, оказавшись между редких высоких сосен, неожиданно остановились; недалеко, на опушке леса, светились два тусклых огонька и где-то возле них лаяла собака.
— Ребята, избушка!.. — вскрикнул от радости Коля.
Паша и Малыш остановились. В сгустившемся мраке ночи никакой избушки еще не было видно, но свет!.. Это не походило на костры, свет лился неяркий и ровными полосами ложился на снег. Со вздохом облегчения они стали повторять это простое, но какое-то теплое слово, полные еще смятения от недавно пережитого.
— Избушка!.. Избушка!..
Они забыли вдруг о страхе, который сжимал их, когда услышали волчий вой, забыли о своем решении провести ночь у костра — эту долгую зимнюю ночь, теперь, казалось, все трудности остались позади.
— Избушка!..
В короткую, минутную остановку они почувствовали, как давит мороз, как пробирается холод под одежду, и захотелось скорее попасть в избушку, где горит свет и где должно быть тепло. Не сговариваясь, они двинулись вперед, словно лыжи сами понесли их к жилью. Возле избушки Малыш сказал:
— А колхозника-то и не было…
— Должно быть, не было, — согласился Коля, — а собачка, видишь, все лает…
Окна были вровень со снегом, и свет, падавший через переплеты рам, растягивался длинными полосами.
Услышав голоса ребят, собака залилась еще сильнее, будто вызывала хозяина на помощь. Коля с робостью подошел к окну и постучал пальцем:
— Пустите обогреться, пожалуйста…
Сквозь застывшие окна не было видно людей, но вот проплыла широкая тень, скрипнула дверь в сени, и ребята услышали старческий голос:
— Замолчи ты, Кудряш!.. Пошел на свое место!.. — и, отодвигая засов, спросил: — Кто там?
— Пустите, пожалуйста, обогреться, — зазвенел снова Колин голосок. — Заблудились мы…
Малыш даже заплакал от радости, а человек стоял в дверях и командовал: